Марк Перельман родился в 1994 году. Выпускник Литературного института им. А. М. Горького (семинар художественного перевода с немецкого языка), 2017. Аспирант Литинститута (кафедра новейшей русской литературы) с 2017 года. Участник Совещания молодых писателей при СП Москвы (2016), Зимней школы поэтов (2018). Дебютная книга стихов «Без-д-названия» (2019).
Оставайся на всякий случай
Избранные дневниковые заметки разных лет
Марк Перельман называет свою микропрозу дневником, — вполне вероятно, по способу возникновения (по ежедневному / регулярному записыванию) так оно и есть, вообще же она, как легко заметит читатель, — в явном и глубоком родстве с поэзией, с её чувственными, ритмическими истоками, может быть, отчасти будучи и черновыми, набросковыми подступами к ней. Собственно, поэзия в одном из своих важнейших аспектов — и сама дневник: внутренняя хроника «общечеловека», всечеловека в нас, — того человека, кто, предшествуя всем своим возрастным, социальным, историческим, гендерным и сколько их ещё есть координатам, вообще делает их возможными, а нам помогает перерасти всякий актуальный возраст и заглянуть за его пределы. Именно такую хронику пишет Перельман (там не так уж много характерно-юношеских внутренних ходов, хотя есть и такие), и её, подобно лирике, каждый может читать как прямо относящуюся к себе — несмотря ни на какие «координатные», вторичные различия: «Сам себе часто кажусь громоздкой неуклюжей конструкцией, сложносочинённым предложением. Отчасти потому и поведение такое — разбить эту сложность, сгладить её, низвести до уровня гибких подвижных эпитетов или падающих дождевыми каплями местоимений…», «Осенью молодость и ветер лихорадят меня, как других — весной», — да это разве не обо мне сказано? — А о ком же ещё. И о вас тоже. И занимается эта проза примерно тем же, что входит в давние обыкновения поэзии: уловлением моментального во всём его объёме, соединяя его притом напрямую со всевременностью, чувственным исследованием его структур. «Ежесекундное ощущение собственной судьбы дано не каждому. Тяжёлое, хлебное, травяное — и волглое, хлещет мокрым бризом — и шуршит колючим пустынным ветром. Ни на что не променяю, не откажусь.» (Ну тут я поспорю: каждому, каждому оно дано, просто не все осознают и не каждый признается.) И возникает эта микропроза в той точке, где «прозаический» и «поэтический» способы высказывания, понятийное и образное, чувство и мысль ещё не разделились, не двинулись по разным дорогам, — в точке чистой возможности и взаимного порождения их обоих.
Ольга Балла-Гертман,
литературный критик, эссеист, редактор журналов «Знание — Сила» и «Знамя»
Страж
Взгляд быстрый, словно в зеркало на выходе из квартиры, — скорее по привычке, чем убедиться, что есть и двойник в реальном мире; что есть живое тело, бьющееся сердце, напоенные воздухом легкие. Особенно лёгкие: когда выйдешь на улицу и втянешь внутрь себя дрожащее от жары марево, изо всех сил, до мурашек — это ли ещё не жизнь…
А взгляд в зеркало — чуть подозрительный, краткий, условный сигнал в полсекунды длиной: я-то сейчас убегаю жить, но ты оставайся на всякий случай, сторожи пыль на полках и стеллажах в тишине комнат, чисто убранный стол под солнечным лучом у окна, весь бесценный груз, заключенный в четырёх стенах. Бесценный — и обесценивающийся в ту секунду, когда я закрываю за собой дверь.
* * *
Ежесекундное ощущение собственной судьбы дано не каждому. Тяжёлое, хлебное, травяное — и волглое, хлещет мокрым бризом — и шуршит колючим пустынным ветром. Ни на что не променяю, не откажусь.
* * *
Есть такая мысль, — кто-то из великих сказал или нет, да и не важно, — так вот, есть мысль, что человек должен находить основу счастья в самом себе, а не в других людях, иначе он неполноценен. Вот уж не знаю. Основой моего счастья всегда были и есть люди, преимущественно красивые. Правда, что внутренняя красота преумножает внешнюю. Я замечал это не раз. Ещё прекраснее, когда за внешностью начинаешь различать внутреннюю красоту, и они сливаются для тебя воедино. От таких людей сложно отвести взгляд, да и стоит ли? нет, совсем наоборот, нужно смотреть на них во все глаза и восхищаться, не забывая, что они люди, следовательно, несовершенны. Но есть в них что-то высшее, достойное созерцания и восхищения. А бывает даже, что душа начинает петь. И, Боже мой, в такие моменты я счастлив, что я есть на этой Земле. Потому что такие люди прекрасны, и хочется дарить им радость, которую они заслуживают.
* * *
Сам себе часто кажусь громоздкой неуклюжей конструкцией, сложносочинённым предложением. Отчасти потому и поведение такое — разбить эту сложность, сгладить её, низвести до уровня гибких подвижных эпитетов или падающих дождевыми каплями местоимений — ты (первая), я (пауза), мы (хлынул дождь)…
26/02/2016
* * *
Мы используем время как нечто вроде предохранительного клапана; а оно — бомба замедленного действия, если не заряженное ружьё.
11/07/2016
* * *
Осенью молодость и ветер лихорадят меня, как других — весной.
* * *
Ни минуты себя не обманываю: я — самый рассеянный и вместе — самый внимательный созерцатель мира сего.
* * *
Я разбиться был готов, лишь бы зеркалом для неё не стать; когда зеркала отражают друг друга, ещё и неправильно — получается тупик и хаотичный притом; лучше разбиться, чем отражать до взаимного стеклянного сожжения.
29/10/2015
* * *
Я мог остановить своё тело, но только не разум, вращавшийся в напряжённой гонке с самим собой.
* * *
головы коснулось
безвоздушное пространство смыслов
* * *
свист омерзительно тонкий, перекатывающийся в голове от уха до уха
* * *
Ещё важно недавно осознанное: поэзия высится и высится в моей жизни надо всем остальным. Когда я думаю о том, что есть от меня в сухом остатке, то это стихи — не более. Друзья, быть может, не согласятся, но я себя иногда совсем бесплотно ощущаю, зато стихи — есть и будут теперь если не всегда, то долго, очень долго. И стержень в этом намного даже отчётливей, чем во внешней жизни.
19/01/2016
* * *
Мучительная осознанность каждого своего движения.
* * *
Неуверенность — свойство наживное.
* * *
…и глаза, светящиеся восхитительной наглостью. Перед такими обычно все дороги открыты, все двери! На минуту, признаюсь, меня охватила дикая, почти свирепая зависть к этим глазам, но и радостная одновременно, ведь я знал, что такого взгляда — больше ни у кого, никогда… то же чувство, когда становишься свидетелем неповторимого: падения утренней кометы, молнии, ослепительно скользнувшей в нескольких метрах от тебя. Как ещё означить эту вспышку, замирание длиной в миг и размером во весь шар земной?
* * *
Пакет шуршащий, бутылка стеклянная прозрачная, вагон РЖД, плитка на перроне, небо сизое, голубь. Серость, явленная в урбанистическом пейзаже. А потом удивляемся серому восприятию серого города.
30/11/2015
* * *
Зимнее солнце, отражаясь на вещах, делает их неестественно весёлыми, яркими, почти по-детски игрушечными. Какой странный сговор между обманчивой игрой света и разреженным, режущим лёгкие воздухом…
* * *
Под километрами серого неба
* * *
Пришла на пляж даже не загорать — бродить у воды, и солнце овеяло её, прогрело и обронзовило от макушки до пяток…
* * *
меж двумя мирами нужен не мост, а мозг
* * *
Единственное, что меня по-настоящему отрезвляет, — разговор с Н. в холодный зимний вечер. Всё смутное становится кристально ясным. Но сохранить это ощущение на другой день — задача совсем не из лёгких…
* * *
Я разрываюсь на части не только от того, что расходятся наши дороги, но я слышу скрежет, свист, тихое умирающее кружение в разные стороны; так ножницами разрезают нить, что-то распадается независимо от моей воли, что-то начинается по-другому, но ощущение незавершённости будет преследовать меня всю жизнь, наверное.
* * *
Совсем немного читал Бёлля, однако он блестяще передаёт правду о том, как трудно вырастить что-то на руинах.
* * *
Недавно заметил, насколько просто и мимолётно общаться с человеком, который тебе безразличен. То есть, сам по себе может и быть неординарным, но внутренне очень далёк.
* * *
Люди во взаимоотношениях постоянно меняются местами, совершают немыслимые пируэты и спотыкаются только затем, чтобы в следующий миг увидеть споткнувшимся другого человека. И это никогда не закончится.
Дверь за окном
А в ненастные дни собирались они часто. Так часто, что всем казалось: одна встреча перетекает в другую, и ливневые дожди только падают между ними, подстёгивая двигаться быстрее; от хлипких навесов у трамвайных остановок до тёмных и тёплых домов, дальше — в комнаты, плывущие в аромате чая и пряностей.
Да, прятаться от поздней осени они умели надёжно, но и жить с ней в негласном соседстве — тоже. Кто-нибудь выходил на балкон и растворялся за его пределами, хотя всё время виден был нечётко очерченный силуэт. Через три минуты этот кто-нибудь выныривал в комнату с тайной улыбкой на взволнованном лице, словно ливень за это короткое время поделился с ним своей порывистой, тревожной жизнью и остался внутри на вечные веки.
07.12.2015
* * *
Эта осень напоминает поскрипывающую мельницу; она не разваливается, но будто дышит на ладан. А за ней даже зимы нет, вообще ничего нет. Это страшно. Прошлая осень дышала жизнью, была вдохновлённее, острее. Просто впечатления были сверхновые, и всё к зиме не угасало, а только начиналось. Всегда занятно наблюдать за началом чего-либо. Финал завораживает и печалит, а начало? о! оно цепляет, затягивает, удерживает внимание и направляет силы…
* * *
Паническая атака? Хотя вряд ли, дышится почти нормально. Но внутри что-то словно судорогой сводит, хочется бежать куда-то, кричать во всё горло, нырять в воду, — что-то делать! Вот только что?.. И, нет, дышится не нормально, каждый вдох проходит с неохотой, будто незачем уже. Но, может быть, это всего лишь холод, и чувство подступающей ночи, и желание пить студёную ключевую воду.
* * *
Ничто так не выматывает, как борьба с самим собой.
* * *
Кучевые мысли бежали, почти не задерживаясь в голове.
* * *
нет ничего губительней среды
и невообразимей воскресенья
02/12/2019
* * *
When experiments turn into experience…
* * *
День стал настолько длиннее, что кажется, будто всё ещё утро. Такое ленивое, размеренное утро; просыпаешься и думаешь, что впереди длинный день, а на самом-то деле впереди обманчиво долгий вечер. Сначала лёгкий, как воздух, потом он приобретает свой истинный оттенок — тонкий, невероятно томительный и немножко дымный. И сложно разобрать, откуда струится дым: то ли изнутри тебя, то ли из окружающего пространства. Да, всё вокруг плетёт узор, сравнимый с кружевом скатерти в тускло освещённом купе поезда, который уносит тебя за много миль от привычной жизни.
* * *
…по русскому слову всегда тоска
Спасибо за то, что читаете Текстуру! Приглашаем вас подписаться на нашу рассылку. Новые публикации, свежие новости, приглашения на мероприятия (в том числе закрытые), а также кое-что, о чем мы не говорим широкой публике, — только в рассылке портала Textura!
