ПАРАД ПЛАНЕТ
О МОЛЧАНИИ
В литературном сообществе часто обсуждается такое явление, как «молчание автора после первой книги». Чуть реже — «молчание после книги». Но реже всего просто «молчание».
Первые два варианта позитивны. «Чем продолжительней молчанье, тем удивительнее речь!» — цитируют пострадавшему афоризм Николая Ушакова и на этом, как правило, всё заканчивается. Книга издана, рабочий цикл пройден и требуется время для осмысления следующего.
Только замолчать просто так, ни с того ни с сего — страшно. Именно потому, что не знаешь, насовсем ли. А вдруг то, из суеверия называемое крайним произведение, на самом деле было последним?
Ни о себе, ни о близких по духу авторах про такое — ни слова. А вот про посторонних, издалека уважаемых иногда услышишь: «литератор N. так здорово писал, работал, а потом бросил, он же совершенно не раскрыл свой потенциал». Всё это, конечно, досужие рассуждения. Общество реже сочувствует действительной нереализованности личности, нежели тому, что автор перестал добиваться успеха. И попросту не задумывается, нужен писателю в жизни успех или нет. Как заметил поэт Дмитрий Веденяпин на одном из своих выступлений, цитата приблизительная: «Жизнь Осипа Мандельштама, при всём желании, сложно назвать успешной в общепринятом смысле. Зато какие им были созданы стихи».
Вообще никто не знает, что нужно писателю, кроме него самого. В определенный момент встает проблема организации быта таким образом, чтобы родник творчества не иссяк. Кто-то пробует переложить все обязательства на партнера/родителей. Кто-то находит себе минимально отягощающую работу, чтобы освободить голову для творчества. Но если прозаику выкраивать долгие часы на труд просто необходимо, то многие согласятся с тем, что стихотворения неотвратимо пишутся невзирая на любую загруженность и обстоятельства. Правда, в случае, когда стихи уходят, не существует никакого гарантированного рецепта, чтобы они вернулись.
Из страха молчания многие даже не начинают работать. Вдруг получится что-то сказать, читатели начнут ожидать большего, а ты потом замолчишь. Учитывая сколько всего было написано до нас классиками, чьи строки уже проверены временем, становится и того страшнее. Количество критиков, готовых разнести любую, даже фейсбучную публикацию, показавшуюся им недостаточно хорошей, не добавляет энтузиазма. Многие попросту ощущают себя безопаснее разбирая чужое, и потому сами становятся критиками. Хотя это, к счастью, далеко не единственная причина, по которой люди именно анализируют, а не создают литературные произведения.
…Из вышесказанного легко заключить, что я отношусь к молчанию негативно, но это не так – молчание люблю. Однажды за целый месяц не проронила ни слова. В то время полным ходом шел учебный год в «Московском Институте Телевидения и Радиовещания» — выглядел мой поступок, мягко говоря, странно, да только желание затихнуть было непреодолимое. Вокруг шумели лекции, кипели самостоятельные работы, грозили экзамены. Я ожидала, что подобный каприз даром мне не пройдет, но окружающие отнеслись с удивительным пониманием. Наш институт располагался в усадьбе Строгановых на Яузе, неподалеку от небольшого парка. Вместо того, чтобы разговаривать на переменах с однокурсниками я уходила туда и наблюдала, к примеру, за жизнью птиц. Об этом опыте до сих пор вспоминаю с приятным чувством освобождения.
Оказалось, что постоянно генерировать новые смыслы, фразы и предложения совершенно необязательно. Особенно, когда вы этого не хотите.
