Гродская Елена Евгеньевна — литературовед, критик, поэт. Кандидат филологических наук (диссертация по творчеству Аполлона Григорьева). Печаталась в журналах «Знамя», «Октябрь», «Новый мир», «Дружба народов» и в сетевых изданиях. Живёт в Москве.
Истории, рассказанные рекой
(О книгах: Джованнино Гуарески. Малый мир. Дон Камилло и его паства. Часть 1. Перевод с итал. – М.: ГРАНАТ, 2017. – 256 с.
Джованнино Гуарески. Малый мир. Дон Камилло и его паства. Часть 2. Перевод с итал. – М.: ГРАНАТ, 2019. – 256 с.)
Джованнино Гуарески (1908-1968), итальянский писатель с мировой известностью, называл свои рассказы сказками или историями. В самом деле, повествователь в них – это грустновато-ироничный и мудрый сказочник, который равно сочувствует почти всем своим героям. (А герои эти часто совершают жестокие поступки, вплоть до убийства: время действия – послевоенная Италия). Недаром создателю «Малого мира» принадлежит авторство «Сказки на Рождество».
В то же время Гуарески по профессии – журналист. Он сотрудничал с итальянскими изданиями «Бертольдо» и «Кандидо», прошёл путь от корректора и художника-иллюстратора (кстати, его книги вышли с рисунками автора) до главного редактора. Именно в политико-сатирической газете «Кандидо» Гуарески печатал рассказы, из которых сложились книги о Малом мире. Первая вышла в русском переводе в 2012 году и была переиздана в 2016-м. Я рассматриваю вторую и третью книги из этой серии, образующие единый сборник, разделённый на две части переводчиком и издателем.
Журналистский опыт автора сказался на стиле его историй – это, разумеется, не non-fiction, но иллюзию подлинной реальности Гуарески создать удаётся. Характерна концовка нескольких рассказов: «И так оно и было».
Место, в которое Гуарески поселяет своих героев, – это Падуанская равнина, называемая автором Низиной. Она столь же реальна, сколь и фантастична. Уже писали, что Низина является воплощением сельскохозяйственной Италии. Но документальность «сказок» Гуарески, повторюсь, во многом иллюзорна. Да, это послевоенная Италия, да, это захолустный городок, каких немало было в то время. Но доисторической первобытной мощью веет от его обитателей – в первую очередь от «заклятых друзей» – мэра-коммуниста Пеппоне и священника местной церкви дона Камилло, от тамошних обычаев и даже, например, от велосипедов – основного транспорта местных жителей.
Пейзаж Низины заслуживает отдельного внимания: «В Низине всё кажется недвижимым, и создаётся ощущение, что вдоль этих дамб, в синих и красных домах с маленькими окнами никогда ничего не происходит. Но это не так, тут происходит даже больше того, что случается в горах и в городах. Потому что солнце проникает в самую кровь. А огромная красная луна не похожа на бледную луну иных земель, она обжигает по ночам, как солнце, горячит головы живых и кости умерших. А зимой, когда на Низину ложится тяжёлым покровом холодный туман, его не хватает, чтобы проветрить мозги, – так много жара накапливается за лето. Люди не успевают достаточно охладиться, чтобы подумать о том, что натворили летом. Жар бродит в их крови, и время от времени откуда-нибудь из-за изгороди двустволка плюётся огнем, а какая-нибудь девушка поступает не так, как следовало бы».
Ключевое слово здесь – жар. Герои Низины напоминают горячностью и фольклорных великанов, и библейских пророков. Гуарески создаёт свой мир, который по самобытности можно сравнить с Диканькой Гоголя и Йокнапатофой Фолкнера. Приметы времени (оставшийся заминированным после войны берег реки) сочетаются в эпосе Гуарески с пейзажем этой же реки, олицетворяющей вечность.
В самом деле, писателю удаётся соблюсти баланс между горним и дольним, вечным и сиюминутным. Его герои – мэр-коммунист и священник, беседующий с Распятием, на первый взгляд заняты тем, как бы насолить друг другу, между ними происходит бесконечное соревнование, часто дело доходит до драки.
В рассказе «Призрак в зелёной шляпе» описывается день выборов мэра. На выборах Пеппоне «простак, не умеющий карандаша в руках держать», «обвел вокруг пальца» кандидата «враждебной партии» из города со всеми его «дипломами, образованием и культурой». Дон Камилло приходит в ярость не только из-за победы Пеппоне, но и потому, что тот «договорился» с Христом: ставит свечку перед Распятием в благодарность за помощь. Дело опять чуть не доходит до драки, причём в церкви. В финальном диалоге дона Камилло и Христа выясняется, что Пеппоне и дон Камилло проголосовали за кандидатов от партий друг друга. Рассказ заканчивается словами Христа, обращёнными к великану-священнику, который сокрушается о своей мягкотелости: «Любовь к ближнему затмила доводы разума. Да простит тебя Господь!».
Действительно, дон Камилло и Пеппоне только кажутся врагами. Они объединяются для того, чтобы спасти влюблённых из враждующих семей, водрузить на куполе храма подлинного ангела или «перетащить на несколько километров» танк времён Второй мировой войны.
Разъединяет героев «политика» – важное понятие для Гуарески. Оно сочетает в себе много разных смыслов. Это, конечно, коммунистическая пропаганда. Гуарески постоянно иронизирует над идеологией «красных» – портрет или упоминание Сталина не один раз появляется в рассказах, так же как и выражение «враг народа». В рассказе «Победа пролетариата» описывается реакция на смерть вождя этого самого пролетариата. Огорчённая смертью Отца Народов партийная ячейка городка во главе с Пеппоне относится к кончине Сталина однозначно: «… он столько сделал для бедных, что попадёт прямо в рай». Однако дело принимает непредсказуемый оборот, когда старушка Дезолина, умеющая «превращать в числа для лотереи любое событие», вывешивает на окне своей лавочки плакатик, где обозначены числа на смерть Сталина. В результате ячейка выигрывает большие деньги, а Шпендрик, один из членов «банды» Пеппоне, произносит тост, как это ни парадоксально, «за здоровье Великого Вождя, ведь если бы он не умер, мы бы не выиграли в лотерею!». Таким образом, название рассказа приобретает пародийный оттенок. Интересно, как бы отреагировала, например, Ахматова на такое пересмешничество? Улыбнулась бы «измученным ртом»? Известно, что пятое марта, день смерти Сталина, она и её круг отмечали каждый год.
Сам Гуарески в 1942 году был арестован за публичное оскорбление Муссолини и попал в армию. После бегства дуче отказался воевать на стороне нацистов и два года провёл в лагере для военнопленных. Эти годы стали переломными в мировоззрении писателя: как пишет переводчик сборника Ольга Гуревич (кстати, переведены книги прекрасно), «можно сказать, что именно в лагере родился Гуарески – политический журналист». А сам он замечал в автобиографии, которая помещена во второй части сборника: «Именно время плена стало для меня временем самой напряжённой внутренней работы. Ведь я должен был во что бы то ни стало остаться в живых, и мне это почти удалось, поскольку я составил себе чёткий план, который вполне отражает мой главный девиз: “Не умру, даже если меня убьют”».
После войны писатель участвовал в политических антикоммунистических кампаниях, даже «Таймс» писала: «Юморист Гуарески победил итальянских коммунистов».
Однако в 1954-1955 годах (соответственно, уже после выхода сборников о Малом мире) Гуарески отсидел в одиночной камере у себя на родине – на этот раз за оскорбление Альчиде Де Гаспери, основателя Христианско-демократической партии Италии, премьер-министра с 1945 по 1953 год. Вместо прошения о помиловании Гуарески исписал бланк словами «прав, я прав» с обеих сторон. Так что «политику» автор, придумавший Пеппоне и его «банду», знал хорошо по собственному опыту.
«Столб» – самый печальный рассказ о разъединении людей из-за «политики». В этой истории на глазах отца гибнет ребёнок. Вражду Пеппоне и его политического противника Скартини «наследуют» их сыновья. В результате происходит трагедия. В конце рассказа дон Камилло обращается к водам Великой Реки: «Скажи людям: “Пожалейте детей своих, и Господь смилостивится над вами”». Ольга Гуревич пишет: «Именно о путях преодоления ненависти и о голосе сердца, который может услышать каждый, эта книга. О любви и времени, которое течёт, как вода в Великой Реке, и уносит с собой страдание и страхи». Действительно, образ реки По возникает там, где человеческие слова бессильны. В то же время автор говорил: «Я сижу и слушаю истории, которые рассказывает мне река». То есть река – не только герой, но и в каком-то смысле соавтор писателя. Но трагедия есть трагедия, и гибель ребёнка (Гуарески, сам отец сына и дочки, пишет о детях с неизменной любовью), произошедшая в результате разделения людей на партии, заставляет дона Камилло в людях разувериться и говорить с водами реки.
«Политика», по выражению священника, «отравляет сердца». По мнению Гуарески, любые политические убеждения – будь то коммунизм или фашизм – разрушают личность, ибо мешают увидеть главное – «истинную красоту» человека и мира. Так, в рассказе «Мадонна-уродка» под слоем гипса, известки и толчёного кирпича скрыта серебряная статуя Мадонны Прекрасной.
Дон Камилло обращается к рассыпавшейся «Уродке»: «Бедная “Уродка”, ты спасла серебряную Мадонну от загребущих лап варваров, которых было так много на нашей земле, – и в древности, и недавно, вплоть до настоящего дня». Конечно, под современными варварами дон Камилло имеет в виду нацистов.
Поскольку истории о Малом мире созданы сразу после войны, эта тема – одна из главных в книге. Гуарески испытал на себе тяготы немецкого плена. Осмысление писателем недавних событий – на удивление трезвое и взвешенное, что не притупляет боли и горечи от произошедшего. Самый показательный в этом отношении рассказ – «Призраки». Там идёт речь о любви пленного итальянца и немецкой девушки, потерявшей дом и семью после бомбёжки. Рассказывая дону Камилло о произошедшем, молодой человек говорит: «Война – мерзкая вещь, отче… Но если ты уже оказался под бомбежкой на руинах целой семьи, что поделаешь? Как вести себя христианину? Я заключил свой сепаратный мир с Германией. “Всё капут”, – сказала она мне, глядя своими проклятыми глазищами. “Нет, не всё, – ответил я, – Бог не капут”». У пары рождается ребёнок. В конце рассказа девушка, испугавшись, что ее обнаружили в убежище, принимает яд. Ребенка берёт на воспитание семья его отца. «Бог не капут», – говорит итальянец, и в конце рассказа дон Камилло произносит: «Покойтесь с миром, души всех убитых этой войной», как бы заклиная её призраков. Однако после прочтения этого рассказа остаётся впечатление, что полного успокоения достичь не удаётся.
В «Сказке на Рождество», написанной Гуарески в немецком лагере, происходит чудо, соответствующее этому празднику, – пленный во сне встречается в волшебном лесу со своим сыном (его зовут так же, как и сына писателя, Альбертино) и его бабушкой, своей матерью. Конечно, «чудо есть Бог», по слову Пастернака, но ведь вместе с «Богом добрых людей» в сказке есть и «бог воинствующих». Сказочный персонаж Филин говорит, что в результате в мире «всё приходит в равновесие», но не до конца верится в это равновесие. Здесь, как мне кажется, сказочника Гуарески побеждает Гуарески-журналист. Пока ещё бродят души погибших, пока свежа память о пережитом ужасе, пока продолжается вражда между коммунистами и католиками, окончательное примирение невозможно.
Однако есть персонаж в историях Гуарески, благодаря которому возможно если не равновесие, то указание на путь к нему. В ответственные моменты дон Камилло беседует с Христом, которого Гуарески назвал «голосом своей совести». Его можно считать героем-резонёром, но с чувством юмора, которым герои-резонеры обычно не отличаются. Христос у Гуарески не изрекает никаких «последних истин», однако Его слова охлаждают пыл иногда не в меру разбушевавшегося священника. Христос говорит о Пеппоне, что тот «признаёт всемогущество Божие» – странный, с человеческой точки зрения, взгляд на мэра-коммуниста, который должен быть атеистом. Христос примиряет обоих «закадычных врагов», которых сближает принадлежность к народному мировоззрению. Одна из основных мыслей писателя в том, что сознание простых людей ближе всего к христианскому мировосприятию.
Героям Гуарески не близки всякие «умствования». И понятно, почему автор Малого мира посмеивался над кумирами итальянских интеллектуалов, называя Пруста Фрустом. Итальянские интеллектуалы платили тем же и не считали Гуарески настоящим писателем. Но то, что его истории переведены на многие языки мира, а в Италии выдержали череду переизданий, убеждает в обратном.
Завершает первую часть сборника рассказ «Громовержец, сокращенно Гром». Название – кличка собаки, которую дон Камилло и Пеппоне совместными усилиями спасают от изверга-хозяина из большого города. Надо сказать, что в «сказках» Гуарески и животные (собаки, лошади, коровы), и растения одушевлены. Даже виновник гибели винограда назван «убийцей виноградных лоз». Для обитателей Низины животные и растения – источники жизни. В последнем рассказе первой части главный образ – это собака, чья любовь к новому хозяину, дону Камилло, не знает границ. Кончается эта история словесной перепалкой дона Камилло и Пеппоне и комментарием автора к словам Пеппоне: «Конечно, он был тем, кем был, но еще он был человеком и охотником, так что уважение Грома было для него никак не менее важно, чем мнение Маркса, Ленина и всей этой братии». Конечно, за этими словами – улыбка мудрого сказочника, которая не снимает противоречий между жизнью и смертью, верой и войной, любовью и «политикой».
Однако последний рассказ второй части, а соответственно и всего сборника, – «Сказка про святую Лючию». И в ней сказочник берёт верх над журналистом. Это история про мальчика Чезарино, который после смерти матери и переезда с отцом в город остается верен святой – покровительнице их деревни. Перед Рождеством Чезарино проделывает долгий путь, чтобы оказаться в родной деревне и получить подарки от святой Лючии. Любопытных отсылаю к книге, а тут скажу только, что, несмотря на мрак и безнадёжность некоторых сюжетов, у меня после прочтения всего сборника осталось впечатление, что даже в самой беспросветной ситуации автор, а часто и его герои, знают, что источник света существует (кстати, «Лючия» значит «светлая»). Надо только уметь его увидеть.
