Матросов Константин Викторович

Родился в 1987 году в городе Нерехта Костромской области.

Учился в КГУ им. Некрасова на филологическом факультете (отделение «литература»), ушёл с 3 курса.

Совместно с Антоном Чёрным перевёл книгу новелл Георга Гейма (Хайма) «Вор» (2020), издательство «libra». Лонг-лист «Лицея» 2018, 2022, шорт-лист Волошинского конкурса 2018 в поэтических номинациях. Дипломант Волошинского конкурса 2019. Шорт-лист Волошинского конкурса 2021. Лонг-лист Волошинского конкурса 2022. Шорт-лист премии Анненского 2021. Участник и стипендиат 19 форума молодых писателей в Ульяновске. Участник 20 форума молодых писателей в Звенигороде. Участник форума в Абрамцево. Участник форума в Химках. Участвовал в «Полёте разборов». Публиковался в журналах «Prosōdia», «Формаслов», «Интерпоэзия», «Прочтение», в  поэтическом альманахе «45-я параллель», «Новой реальности», «Homo Legens», «Studia Litterarum», «Textura», «Полутона» и др.

Работал грузчиком, пастухом, разнорабочим в конном клубе.

Редактор — Андрей Фамицкий

Любимые палачи

ЗАБЛУДИЛСЯ В ЛЕСУ

В детстве я заблудился в лесу.
И ужас глядел из крон,
Держа алебарды ветвей на весу,
Со всех четырёх сторон.
Я видел зайца, я видел лису,
Мне даже слышался слон.

Было ветрено и темно.
Ветрено и темно.
Сначала обидно и страшно, но
Потом уже всё равно.
Я искал глазами во тьме окно.
С детьми так быть не должно.

В руке моей был ореховый лук,
А за спиной рюкзак.
И я за кругом наматывал круг,
А за зигзагом зигзаг.
За чащей была река и луг,
За лугом с рекой — овраг.

Меня нашли только лишь поутру.
Я сходен был с мертвецом:
Не посмотрю, да и слёз не утру,
Стою с безразличным лицом.
И плачут, обнявшие на ветру
Меня, старший брат с отцом.

Меня травили, брызжа слюной,
Улюлюкали вслед,
Встречали скомканной тишиной
И сочиняли бред,
А одноклассники надо мной
Смеялись ещё семь лет.

В детстве я заблудился в лесу,
Я был следопыт Арагорн.
Купив свой лук за дюжину су,
Пошёл уничтожить горн,
Чтоб насолить Саурону-псу
Под звук боевых валторн.

Я был не мальчишка, я был король,
Избранный следопыт.
Меня убить попытался тролль,
Теперь он вон там лежит.
Я молочаем вылечивал боль
И различал след копыт.

Я помню, как ветер в плаще моём выл,
Как вопил урукхай,
Прежде чем навсегда застыл.
Давай служивый, гудбай.
Я понял: ломает стволы мумакилл
(По гомону птичьих стай).

Всё это чтоб вам полегче спалось,
Любимые палачи!
Чтоб пил из ручья безмятежно лось,
В ветвях терялись лучи.
Чтоб нюхать вам в битве со злом не пришлось
Миазмы своей же мочи.

А путь по костям тяжёл колесу,
Стучит изенгардский тамтам.
Орки идут порубить в колбасу
Всех по весенним цветам.
В детстве я заблудился в лесу,
И, может, остался там.

Аудио: Константин Матросов читает стихотворение «Заблудился в лесу»

ПОЛОМКА

Ручьём едва заметным муравьи,
Обруливая камушки, струятся,
Таща в стальных мандибулах свои
По весу непомерные богатства.

Один булыжник тащит, а другой
Дубинку, третий — мёртвую добычу.
Их путь то прям, то выгнется дугой,
В препятствия слепой змеёю тычась.

Подсказывают каждому в ряду
Дорогу по гравийке феромоны.
Высасывают листьями звезду
Над ними зеленеющие кроны.

Растёт над ними трафаретный лес,
Смола в коррозией покрытых соснах
Ведёт пищеварительный процесс
Над бедным караваном жалоносных.

Их слёзы манят воинов и слуг —
Хитиновый скелет увековечить.
И хвойный прайд вдруг обратился вслух,
Собравшись у пруда на древнем вече.

Отряд в осоке сочной долго ждёт
Оставленная рыжими засада,
Но фуражирский поезд вдаль бредёт
По пустошам калёным микроада.

У лужи труп засохший червяка,
И мир вокруг — разъятья и разрывы.
Не будет долго здесь часовщика:
Вплоть до конца дневного перерыва.

ПЕСКИ

С виду песок неподвижен,
Но наступленье его
Ни поселенцев, ни хижин
Не пощадит — ничего.

Тонет с утра каждодневно,
В нём просыпаясь по грудь –
Богом забыта деревня —
Вредно ей ночью уснуть.

Дюны тихи и безмолвны,
Медленные, словно зуд
Полные времени волны
Вдаль многогорбо ползут.

Нет на земле оскоплённей
Этих бесплодных краёв:
Хвост промелькнёт скорпионий,
Змей, словно стрелка часов…

Здесь тростниковые в ямах
Домики по одному,
Где землекопы в панамах
Грузят до полночи тьму.

Груз рассуют по корзинам,
И унесут за бархан…
После спят под балдахином
Каждый в поту, бездыхан.

Хижины просят ремонта
На двадцать метров в песках.
И не видать горизонта,
Даже привстав на носках.

Сыплется вниз он, как время,
Муки с ним только одне.
За ворот, струйкой на темя
В бодрствованье и во сне.

Он застревает в гортани,
В дырах людской головы,
Он закругляет все грани,
И пробирается в швы.

Сделанное прошлой ночью
К ночи сегодняшней не
Стоит ни грамма — воочью
Видим мы это вполне.

Внутрь поместили затем нас
Местные бонзы тишком,
Чтоб мы почистили термос
Ямы сухим порошком.

Я убираю излишки
Бьюсь с наводненьем песка.
Вижу: патрульный на вышке,
И его гложет тоска.

Если б он видел: над нами
Медленный гребень навис,
Как нависает цунами,
И устремляется вниз!

Мы — часовые, охрана,
Что бережёт от волны
Вставшего дыбом бархана
Больший остаток страны.

Только ладони калечим —
Тщетны ночные труды.
Исстари вычерпать нечем
Каменной этой воды.

ТЦ

Зачем в торговых центрах потолки
На уровне до трёх десятков метров?
Там наверху гуляют сквозняки
Отравленных свинцом фабричным ветров?

Зачем вверху так много пустоты?
Чтоб радио вольготнее гремело,
Врастая в наши головы и рты
Как в дупла агрессивная омела?

Чтоб нас к полам сильнее прижимать
Идеей превосходства государства?
Так незаметно подавляет мать,
Сама не сознающая коварства.

Нет, просто ночью, между стеллажей —
Хоть не запечатлел того фотограф —
Блуждает ростом в пару этажей
Старинный прайд раннесоветских огров.

Они то рыбу опускают в рот,
То схватят из лотка заморский овощ,
Протяжно на всё здание ревёт
Семейство неусыпное чудовищ.

Когда-то заключённым колымы
Они с щелчком откусывали ноги,
Набрасываясь из таёжной тьмы
На возвращающихся по дороге.

Архитектура тех, прошедших лет
Ведь тоже подтверждает очень ярко
Скрываемый столетия секрет:
Во двор была на восемь метров арка,

Парадная какая-нибудь дверь
На дюжину людей была размером…
Но в огров почему-то мы теперь —
Чудные полурослики — не верим.

И лишь уборщик будет в семь утра
Вздыхать и удивляться — столько грязи!
Но с тем, что было ночью здесь вчера,
Уставший, он не установит связи…

ТЬМА

На нас глядят из тьмы.
Вот только почему
Не замечаем мы
Таящуюся тьму?

Мы заняты собой:
Одной из долгих ссор,
Где мрак самой судьбой
Глазеет из-за штор.

Ты вскинула ладонь,
Столбом встав у стола,
А жёлтый наш огонь
Уже глотает мгла.

Для ночи мы всего
Лишь маленький квадрат
И больше ничего —
Алмаз в один карат.

Мы взяты на прицел
Луной уже давно,
Покуда дом наш цел,
Скорей закрой окно!

Там щупальца вдоль крыш,
Там жёлтые клыки,
Там, как проклятье, лишь
Седые мотыльки.

Мохнатые тела
Скребутся по стеклу.
Зовёт снаружи мгла
Собой пополнить мглу.