ПАРАД ПЛАНЕТ
О ПЕРЕЕЗДАХ
Переезд поначалу представлялся чем-то не слишком ко мне относящимся. Жить всей семьей в огромном сталинском доме возле Трёх Вокзалов, в квартире, непомерно большой даже для четырех человек, было привычно, потому что ничего другого никогда не было. Трехметровые потолки, вид на железную дорогу. Гигантский коридор объединял все комнаты, но стены были очень толстые. Казалось, если в одной части квартиры решит сыграть арию симфонический оркестр, то в противоположном так и останется висеть густая тишина.
Моя комната была достаточно просторной, хотя, как я сейчас понимаю, ее сильно захламляла мебель, стоящая вдоль стен. Здоровый письменный стол, кровать и просто полки, на которых лежала всякая всячина. Но мне нравилось, что пространство позволяет ходить туда-сюда, размышляя, большие окна (когда внизу проезжал трамвай, их стекла дрожали, издавая особый потусторонний звук). Каждый день в этой комнате был красен радостью от нахождения с собой, и рождающимися мечтами, некоторые из которых сбываются до сих пор. Сама станция «Красносельская», прямо возле дома, казалось, прямо говорила о «красоте», гармонии с реальностью, спокойном и правильном распорядке вещей. Хотя бы в том основном каркасе, на котором достраиваешь всё остальное – жилище. Таким образом прошли мои первые двадцать лет.
После этого произошел какой-то пространственно-энергетический перелом. Целый ряд обстоятельств, от семейных до общеэкономических, привёл к тому, что зашла речь о продаже квартиры. Воспринималось это по-разному, сначала в качестве откровения, потом самоубеждения, а в конечном счете – как данность. У мамы был план: она хотела купить на вырученные деньги не только помещение в городе, но и загородный дом, это было ее мечтой всё время, сколько я ее помню. Так и случилось.
И вот, стерильную комнату с голыми стенами предстояло заполнить всем оставшимся от моей ободранной прежней сущности – тем, что мне удалось увезти из родного места. Я распаковала свои картины и кое-как их развесила. Меня ещё ждали впереди неприятные открытия: в противоположную часть квартиры уже не пригласишь симфонический оркестр, а по соседству с нашим домом раскинулось Богородское кладбище.
Мама разводила руками – лучшее, что нашли за необходимую сумму. Для того, чтобы обжить новое пространство, я стала писать соответствующие стихи, в которые максимально входили реалии данного места так, как их вижу я. Было страшно, хотелось доказать себе, что я не исчезла.
Мне постоянно снилась мутная вода (бабушка говорила – к болезни), то на меня кто-то нападал, закрывая глаза руками, а то виделась женщина, которой мы продали квартиру, затеявшая там ремонт, чтобы всё переделать, суровая, полная, блиставшая кислотно-розовыми ногтями. Приблизительно в таком состоянии я познакомилась с Андреем Фамицким, который принял решение перебраться ко мне в Россию из Беларуси, и тут же опять переехала. Уже для того, чтобы жить вместе с ним.
Комната, которую мы сняли, была гораздо хуже той, в которую я не так давно перебралась. Говоря по правде, её скорее можно назвать пространством для сна. Всю площадь занимала кровать, три сантиметра перед шкафом и пять сантиметров для тумбочки. Родственники смеялись – «милым рай и в шалаше». На большее мы рассчитывать не могли.
С нами жил сосед, молодой парень на пару лет младше нас, назовём его Веня. Так вот, Веня на самом деле был отличным соседом, тихим и тактичным, за все время мы не услышали от него ни одного упрёка. Любое занятие литературной деятельностью происходило на кухне и мы постоянно заседали там, обложившись книгами, черновиками и компьютерами. Веня мужественно переступал через все провода к холодильнику, забирал съестное со своей нижней полки и утаскивал в комнату. А по ночам расслаблялся (и тоже до странного тихо) с разными девочками. Но это уже другая история и съехали мы не поэтому.
Теперь, сидя в новой, внезапно подвернувшейся под руку и гораздо более уютной для проживания квартире, которую мы сняли несмотря на все тридцать три несчастья, я думаю – для чего нам это? Ради какой высшей цели уготовано людям так долго мотаться от жилища к жилищу, не ведая покоя? Сложно ответить. Наверное, чтобы наконец понять. Про себя, про мир, в котором находишься, про то, что он должен быть разным, а не таким, как тебе удобно.
А потом – уж как без того? – написать об этом.
