Беспощадные песни. Стихи

Александр Беляков родился в 1962 году. Окончил математический факультет Ярославского университета (1984), работал программистом, журналистом, редактором на радио и телевидении. Начал печататься в 1988 году, в 1992 году выпустил первую книгу стихов «Ковчег неуюта». Далее последовали сборники «Зимовье» (1995), «Эра аэра» (1998), «Книга стихотворений» (2001), «Бесследные марши» (2006) и «Углекислые сны» (2010), «Ротация секретных экспедиций» (2015), публикации в журналах «Знамя», «Дружба народов», «Воздух», на сайте «Новая Камера хранения». Публиковал также переводы поэзии (А.Э. Хаусмен, Аллен Тейт и др.). В 2012 году удостоен премии-стипендии Фонда памяти Иосифа Бродского.


 

* * *

Не добытчик, а вечный лазутчик,
Перебежчик к чужим от чужих,
Я приветствую звоном получек
Свой бездомный, взъерошенный стих.

В утлом звоне — ни склада, ни лада,
Поступь рваная, выпад цепной,
Нищих лет родовая надсада,
Быстрый танец над бездной-страной.

То ли менеджер, то ли продюсер,
А вернее всего — раздолбай,
Ворошу геральдический мусор,
Накликаю просроченный рай.

По губерниям прыгаю белкой,
Строю глазки, сгибаюсь в дугу,
Пью в каптерках, ворую по мелкой,
Засыпаю на каждом шагу.

Зависть белая, желчь голубая
Беспощадные песни поют,
И двоится судьба столбовая,
Распирая непрочный приют.

 

* * *

Мне хорошо, потому что
Утром, перед работой,
Взял и заехал к Ваське —
Разбудил, курили на кухне,
Пили чай с овсяным печеньем.

Мне хорошо, потому что
Вечером, после работы,
Пили с Корнеичем в «Жопе»
Рябину на коньяке —
Наговорились вдоволь.

Мне хорошо, потому что
Новое стихотворенье
Понравилось им обоим…
Или они притворились,
Чтоб сделать мне хорошо.

 

* * *

Жена ларёшника, копчёная юла,
Напела, напылила — не дала.
В конце четвёртого квартала
Жена бюджетника так вяло
Дала, что лучше б не давала.

Натура — лес. Там дура сеет лекс,
Мятежный бови кличет йови.
Там неопознанный рефлекс
Подбрасывают до небес
Домкраты тектонической любови.

Катись, разменная монета,
От менуэта до минета!
Встречай серебряной усмешкой
Случайной воли благодать:
Валяться с отрешённой решкой,
Орлом налево выпадать.

 

* * *

Поэт считает чёрный нал, —
Он государство наебал.
Гордыня распирает грудь:
Почетно зверя обмануть!
Цветёт за окнами чернуха.
Залётный ангел шепчет в ухо:
«Молчи, скрывайся и таи
Доходы скромные свои.
Кому ты здесь? Зачем ты здесь?
Терпи и жди благую весть».
Поэт в ответ: «Хранитель мой,
Не дремлет мытарь мировой.
За каждый звук, за каждый слог
Он кровью стребует налог.
Ужо тебе, и мне ужо…»

Свежо предание, свежо.

 

* * *

По улице имени палача,
С карманами, полными сорных слов,
И справкой от лечащего врача
О том, что хронически нездоров.

Шарманка взамен триумфальных труб,
Сивуха взамен благородных вин,
А в небе кочует имперский труп,
Похожий на вражеский цеппелин.

 

ПАМЯТНИК

Душа имела форму шара.
Она летала и дышала,
Пока зашоренные дали
Ей форму куба не придали.

Лежит, темна и угловата,
В лучах имперского заката.
Надгробье или знак протеста?
Ее уже не сдвинуть с места.

 

* * *

Ни в службу, ни в дружбу, ни в родину-мать
Не мог, не хотел, не умею впадать.
Конторы, архангелы, люди,
Простите иуде!

Сухой колобок укатился домой,
Дневной теремок нарядился тюрьмой,
И вервие ластится к вые
Уже не впервые.

Из хищных известий и жвачных забот
Такое удушье над сердцем встаёт,
Что корчится речь испитая,
В молчанье впадая.

 

* * *

День сегодня какой-то резиновый,
И окрестность — на редкость нарядная.
Я забил на работу осиновый,
Потому что она плотоядная.

К оборотному стулу привязанный,
Изучаю цвета без названия:
Цвет обоев, туманный и смазанный,
И безоблачный цвет мироздания.

 

* * *

Говнистым девушкам я больше не потатчик.
Блаженство их сомнительных подачек
Не выпишет рассудку бюллетень, —
Жаль времени и шевелиться лень.

Я запер изнутри свою тюрьму.
На тёплых нарах — всех по одному:
Шьет женщина, ребёнок кашу ест —
Все на местах, и нет свободных мест.

Война ещё юна, а я уже
В осаде на последнем этаже
С небритой рожей ощущаю кожей:
Граница нашей Родины — в прихожей.

 

* * *

Вышел месяц из ума.
Здравствуй, матушка-зима!
Мой тотем в тумане скок,
Искры гаснут из-под ног.

Светит месяц, светит як.
Ты не пой военных бяк!
То не ветер ветку в лоб,
То моё сердечко стоп.

 

* * *

Чему эта мгла научить могла?
Смиренью чиновничьего стола,
Старанью кухонного ножа,
Молчанью книжного стеллажа,
Горячности байховой без нужды,
Надёжности пледа ледащим днём…
Затюкает сердце, и вспомнишь ты,
Что души вещей обитают в нём.

 

* * *

анненский крест одышливый
тихий мороз введенский
из оборота вышли мы
стёртыми не по-детски

кто опознает призраков
после мирской атаки?
вместо первичных признаков
лишь водяные знаки

 

* * *

Кафку мучила козявка.
Молодым остался Кафка.
Раздавить её не мог,
Потому что не дал Бог.

Рыбарями закавычен,
Фыркал в омуте Добычин.
Он бы плакал, господа,
Да кругом и так вода!

В землю каменную бросьте
Кости Вагинова Кости, —
На развалинах минут
Изваяньями взойдут.

В чаше чистого озона
Брезжит роща Аронзона:
Райский берег, майский храм,
Скачут дети по холмам!

 

* * *

цветёт на камне циферблат
поёт под камнем ключ
но воздух горек от цитат
и окоём колюч

из тверди высунут на треть
не начинай опять
ведь циферблата не стереть
а камня не поднять

 

* * *

пикник в аллее безголовых женщин
(безликих не целуют — только славят)
гнев сладок избиением кумиров
даёшь глоток живительного свинства!

горазда глина мраморы хулить
пристроили снегурку в кочегарку
чудовище в будильники одето
красавице не выспаться в гробу

опять изба нагрелась докрасна
несём невыносимое на вынос
но истинный язык ведёт в тупик
и только пленный знает кто здесь пленный

скорее мох обнимет скомороха
чем это небо упадёт в стакан
пора любить поношенную тень
за шутовскую джигу за плечами

 

* * *

всё есть у города сего
он весь — нашествие картинок
но может быть важней всего
смотреть в метро на свой ботинок

как совершенный дуболом
стоять без желчи и елея
не сожалея о былом
грядущего не вожделея

ноябрь 2012, Рим,
Трастевере-Челимонтана

 

* * *

флагманский шатл выжил один за всех
корпус оплавлен — ни выбраться ни войти
меру частот затопило море помех
силы небесные сбились видать с пути

больше никто никому не отдаст приказ
ветхая память последний живой связник
кем они стали и как им сейчас без нас?
может быть даже хуже чем нам без них

 

* * *

три гуманоида
смерды запретной зоны
бродят в магнитных полях до хвостов раздеты
волчьим очам отдав окрестные бездны

первый астральным телом стрижёт газоны
второй представляет угрозу для всей планеты
способности третьего прекрасны и бесполезны

 

* * *

сюртуки выходят на сиртаки
от личин неотличимы лики
тики переваривают таки
улицы попрятали улики
будущее тает под сурдинку
фабула рассыпалась на части

если плавно высветлить картинку
в кадре остаётся только счастье

 

А это вы читали?

Leave a Comment