Марат Багаутдинов
Родился в 1984 году в Ижевске. Окончил Ижевскую государственную медицинскую академию (2007) и аспирантуру на кафедре патологической физиологии (2011). Учился также в Литературном институте им А.М. Горького (2004/2005, семинар поэзии Г.И. Седых) и Институте экономики и управления Удмуртского государственного университета (2012/2013).
Жил в Ижевске, работал заместителем главного врача Республиканской клинической психиатрической больницы.
Первая публикация состоялась в литературном журнале «Луч» (Ижевск) в 2004 году. Входил в лонг-лист премии «Дебют» в номинации «поэзия» в 2004, 2009 и 2012 годах.
Автор книги «Удары» (2016).
31 декабря 2019 года погиб в результате ДТП по дороге в Пермь.
Редактор публикации — Клементина Ширшова
* * *
на заброшенном теле заводятся шрамы,
на спине и на пятках цветут васильки
ты не плачь и не бойся, касаясь упрямой,
недвижимой и страшной, холодной руки.
добавляя в коллекцию календари
в этом мире большом от окна до двери
всей душой полюби не болящие раны
и диагноз с подстрочником жизнь удалась
мы станцуем еще в позах вернике-мана
и медсестры на склянках сыграют нам вальс
КАНАТОХОДЕЦ
Запутываясь в нитях равновесий,
Канатоходец, выбившись из сил,
Под купол цирковой себя повесил.
Весь мир в ногах, как обувь, — износил.
Глядит вперед, как будто не боится,
Канат как будто соткан из свобод.
А зрители, размазав страх по лицам,
Синхронно ждут, когда он упадет.
Факир сожрал почтовых голубей…
Ребенок запускает самолетик…
Бумажный, самый прочный самолетик.
«Прости бумагу — не стерпелось ей.
Распотроши очередную высь…
Но не сорвись. Ты только не сорвись.
Вниз не смотри, глаза не закрывай.
Тех, кто сорвется — не пускают в рай.
Ты подожди, я подрасту — потом
На радость всем — мы вместе упадем».
* * *
/Оле/
В доме из горького черного шоколада
С розочками в ногах и луной в груди
Что же ты, милая, так безутешно рада
Если конец позади
Папа купил к рождению белое платье
Спутник Земли с землей обнаружил связь
Доктор назначил таблетки со дня зачатия
Чтобы не родилась
Вот тебе жизнь — поломана покалечена
Для обретения вкуса требует соль
Черные полосы кажутся бесконечными
Если двигаться вдоль
Аудио: Марат Багаутдинов читает стихотворение «В доме из горького черного шоколада…»
* * *
Опять повезло — окатило из лужи —
Все грязные. Кроме меня.
Ну чем же я хуже? Я чем-то же хуже.
Я тоже хочу как свинья…
А мне неуютно, хочу быть похожим —
Возьму и изгажу пальто.
Ну что вы уставились? Или на роже
Написано что-то не то?
Да сами вы пьяные. Я, между прочим…
Больной? Ни шиша не больной!
Я даже с похмелья здоровый. Короче,
Идите себе стороной.
А мне хорошо — и трусы по размеру.
И горести по фонарю.
Я с прошлого года варганю карьеру,
А с будущего — не курю…
Но где-то на околоземной орбите,
Одежду суша в небесах,
Предательски курит мой ангел-хранитель
Похмельный. В семейных трусах.
* * *
— Здравствуй, кошка,
—Здравствуй, дворник.
— Ты облезла.
— Ты не лучше.
— Как твой мартовский любовник?
— Вечным сном в помойной куче…. Как твоя супруга Мила?
— Вот, прибил вчера по пьяни.
— Не любила? Не кормила? Подожди, и легче станет.
— А давай с тобою, кошка, выпьем с горя и поплачем.
— Выпьем, дворник, понемножку. Первый будет за удачу,
— И за женщин по второму. За хвостатых дам с усами.
— Нами дворники ведомы,
— Это правда, черт бы с вами.
— Третий за любовь стандартом.
— Ты познала?
— Нет.
— Я тоже… может, все еще на старте?
— Может быть, не вышла рожей.
— Что, пойдем? Пора работать.
— И меня зажда́лись мыши.
Годы шли. Спивался кто-то,
Кто-то пел на желтой крыше.
Дворник думал, счастье — это
Грязный рубль на дорожке.
Кошка верила в приметы…
Дворник помер раньше кошки
* * *
Мальчик бежит за троллейбусом незадача
В школе опять объясняться и это значит
Снова вливаться в класс на глазах у всех
Слышать внутри головы беспощадный смех
Видеть внутри себя беспощадный вид
На повороте водитель затормозит
Мальчик глядит в окно за окном вода
Это останется в памяти навсегда
Она упокоит себя на морковной грядке
Не пьет не гуляет с паспортом все в порядке
Он каждую ночь засыпает в ее плечо
Рыхлое и пологое ну и чё
Скоро родится сын назовут арсений
Будет стихи писать как сергей есенин
Тот что на первом канале играл в кино
Надо коляску кроватку игрушку но
Надо к семи справить велосипед
Чтобы случайно не вздернулся в тридцать лет
Прошлое грешно будущее тревожно
Смерть неизбежна и потому возможна
Жизнь беспричинна и потому бывает
К месту не к месту кто-нибудь умирает
Бабушка не расскажет в вечерней сказке
Как под бинтами руки и рвутся вязки
Как неудачник-врач после смены плачет
Это вообще ничего (ничего) не значит
Мальчик глядит в окно, он пока не знает
Жизнь это если кто-нибудь умирает
Жизнь происходит быстро и даже странно
Мальчик не сел в троллейбус не стал отцом
Я упиваюсь жизнью на дне стакана
Вижу его лицо.
* * *
Запахом падали полон приемный покой,
Надо ли что-либо делать? Осталось недолго.
«Здравствуй, животное, — доктор толкает ногой. —
Санобработка и в бокс для заразных на полку».
Щедро подарена группой бойцов МВД —
Вонь имярека толкает на умысел мрачный,
Тело убогое в грязной, протухшей среде,
Думали, мертвая, ткнули — послала к собачьим.
Мыли. А черви комками забили просвет
Сточной трубы. После чистили целую вечность.
Вредная. В бедах заслуженный авторитет.
Снова ЧП — у больной отвалилась конечность.
Четверо суток лежала на мокрой доске.
Думала? Вряд ли. Затем разрешилась покоем.
Страшное дело — висеть на одном волоске…
И ощущать себя чем-то что просто — живое.
* * *
Ты будешь розой. Засохшей розой
В хрустальной вазе с пробитым низом.
На миг застывши, посмотришь косо,
И будет воздух тобой пронизан.
Случайно где-нибудь на вокзале.
А ты с ребенком? А я с гастритом.
Определим, что порой скучали,
Но очень слабо и как-то скрыто.
А ты когда-то еще боролась
За право мысли и силу звука…
Стихи порой обретают голос,
Но этот голос такая сука.
А, хочешь, буду писать верлибром?
А, хочешь, белым? А, может, прозу?
Пожалуй, глупо, покуда фибры
Парализованы. Помнишь, роза,
Как ты когда-то играла в музу,
А я в поэта. Нам было вздорно,
Нам было… Это не важно. Мусор.
Ты будешь розой. Я буду в черном.
* * *
Зачем отбираешь грубо так оголтело
Самых любимых таких молодых красивых
Смотрите там кино понятное дело
Пьете наверное с облачной пеной пиво
Здесь тоже кинотеатры и кабаки
И пиво я полагаю ничуть не хуже
Но каждую ночь смотрим как дураки
В небо на всякий случай ни с кем не дружим.
* * *
Я разменивал дни на таблетки и сны,
От которых теперь не сбежать, не уйти,
От которых теперь в моем доме тесны
Коридоры. По праздникам давит в груди.
Дед Мороз, он приходит обычно к другим.
И в мешке его чудо пропахло вином.
Только грохот петарды, шампанского дым
Заставляет загадывать всем существом
Чтобы старая жизнь да на правильный лад.
С новым боем курантов все более ждет…
Я желаю, чтоб время помчалось назад.
Чтобы каждый удар отмотал один год.
До чудесной и, вроде, счастливой поры.
Где никто не стоит над дырявой душой…
Я пойду этой ночью кататься с горы.
Мне же скоро одиннадцать, я же большой.
Забери меня, мама, в наш старенький дом,
Где сегодня не надо ложится в кровать,
Где красавица-елочка вся серебром
Разгорается. Ей до весны догорать.
До весны не сгореть бы. Дожить до весны.
Антидот неизвестен. Хотя бы запей…
Я разменивал дни на таблетки и сны.
Новый год. Пусть он будет немного теплей.
