Лазунин Игорь Анатольевич (р. 1975) – поэт.
Родился в г. Жданов. Получил среднетехническое образование в Мариупольском индустриальном техникуме (1994). С 1998 проживает в Санкт-Петербурге. Работает сварщиком в мостоотряде.
Член Союза писателей России. Автор пяти поэтических книг – «Чужие сны» (2003), «Лёгкая атлетика» (2006; В соавторстве с К.А. Пасечником), «Макет весны» (2009), «Путеводитель по бездорожью» (2014), «Химсостав предчувствия» (2017).
Публиковался в периодических изданиях России и ближнего зарубежья, а так же в коллективных сборниках. Лауреат премии «Молодой Петербург» в номинации «Критика». Участник Первого международного форума молодых писателей России и Китая и Международного литературного фестиваля в Нови Сад (Сербия). Переведён на румынский, китайский, сербский и французский языки.
К ЗИМЕ
Я буду привыкать к зиме,
как привыкают к старой ране,
с прилежным, тягостным стараньем,
что вовсе не по нраву мне.
Свои заплечные дела
рюкзак вершит со знаньем дела.
Ко мне зима не охладела,
хватает мне её тепла.
Пусть снег и страх меня слепя́т,
Но, под уклон скользящей ночи,
на лыжах двух последних строчек
я убегаю от себя.
***
Прямо над улочкой узенькой,
Не отовсюду видна,
Брызжет классической музыкой
Свежая рана окна.
Кто там за шторкою бежевой,
Сам становясь сквозняком,
Скачет по клавишам бешено,
Как по стеклу босиком?
Звуков лихих авиация
Мёртвые петли чудит.
Входит в пике вариация,
И никого не щадит.
Мне же приятнее немощный
Звук, будто полунамёк –
Мне позволяет быть мелочным
Сердца тугой кошелёк.
***
Сердечен был грозы размах.
Прохожие играли в прятки.
Промокли на балконе тряпки
И ливень клокотал впотьмах.
Насквозь, казалось, протыкал
Он стёкла кухни. Бил как профи.
И даже тушевался кофе
На поворотах кадыка.
Под толщею ночных глубин
Закрыло нас в квартире лето.
И крем вишнёвого рулета
Мерцал не хуже, чем рубин.
Что целый мир в грозе погряз, –
Для нас нежданная услуга.
Ведь мы делили этот угол
В последний раз, как в первый раз.
***
Нас выдавал сверчок дверной петли,
Когда с тобой с большою долей риска,
Мы к счастью приближались слишком близко,
И половицы ступни нам пекли.
Мы приглушали свет в своей звезде,
Боясь соседей. И великий Боже,
Ты нашу обувь прятал из прихожей,
Но всё равно все знали, что мы здесь.
И нас в постыдном уличить стремясь,
Они клубились у дверей роями.
А мы, под утро, уходя, роняли
Трамвайные билетики, смеясь.
И подхватив оброненный клочок,
Они гурьбой к помойке высыпали,
И там ругались в радостном запале,
Стуча ведром о мусорный бачок.
Как им хотелось смерть на нас навлечь,
А вышло, что прицельно, не жалея,
Из пушечных стволов аллеи
Летела в нас зелёная картечь.
***
Весь островок живёт на берегу.
А рыба сговорилась: ни гу-гу.
Ни сетью не возьмёшь, ни острого́й.
И даже динамит ни в зуб ногой.
Как будто в душу тиною плевок –
Угрюмый, параличный поплавок.
Господь, помилуй наши берега,
А то, всё янтари, да жемчуга.
***
Как жук лежащий на спине,
Костёр раскидывает лапки.
Поразевали рты палатки.
Река скребётся в глубине.
Поклёвки никакой, зато
Кукушки ловятся на слове,
И возвращаться в город с воли,
Хоть надо, не спешит никто.
Где глубина за камышом
Хранит нехитрые трофеи,
Одна подвыпившая фея
Бежит купаться голышом.
Она, как будто для меня,
С водою дружит нараспашку.
А мне холодные мурашки,
Хоть отвернись, а не унять.
И муж её смотрел всерьёз
В лицо мне, как в прицел винтовки…
Потом отдал свою ветровку,
Решив, что я и впрямь замёрз.
***
Из колбы ночи в колбу дня,
Фильтруя от крупинок звёздных,
Переливает ангел воздух,
Стеклом невидимым звеня.
Опережая ураган
Он с облаков снимает пенки
И, став на острые коленки,
Вправляет месяцу рога.
Такого ты попробуй, срежь –
Из века в век, из колбы в колбу.
Без разницы, что в лоб, что по лбу,
И каждым утром воздух свеж!
ЗАЛИВ
Не к парку с мёртвыми прудами
Примчался я, на всё забив,
Сюда, где, летними трудами
Умаянный, лежит залив,
Где яхта на ветру тугая,
Вся важная до мелочей,
Сидит пиратским попугаем
У горизонта на плече.
Ничуть не утруждает зренье –
Открыт на лучшей из страниц –
Учебник по стихосложенью
В старинном переплёте птиц.
***
Я к тебе обращаюсь на Вы,
Будто не было долго и часто,
Непонятного детского счастья
Под мечтательный шёпот Невы.
И не мы на растрёпанный дождь
В забытьи натыкались с размаху.
Не над нами, как чокнутый знахарь,
Колдовала любовная дрожь.
Нет, не стала ты тем дорогим,
С чем душа породниться б мечтала.
Потому что всегда было мало
Мне того, что хватало другим.
***
Прям для кунсткамеры рождён
Скелетик наших отношений,
Не знавший искренних движений,
Заформалиненный дождём.
И наш предательский покой,
Я нахожу смешным, а ты как?
В нас каждый встречный может тыкать
Незанятой зонтом рукой.
Нас жизнь сама слила в одно
Преотвратительное чудо:
Целующий себя Иуда
Под порошковое вино.
***
Увядал Пастернак.
Выцветала Цветаева.
Жизнь вокруг просто так
Разрушалась и таяла.
Не горело в огне,
И почти не поношено,
Умирало во мне
Что-то очень хорошее.
Что вело за края,
И всегда удивительно.
Без которого, я
То, что вы сейчас видите.
Ничего своего.
Сердце стало для мебели.
Нелегко без того,
Чего, может, и не было.
