Сергей Оробий
Критик, литературовед. Кандидат филологических наук, доцент Благовещенского государственного педагогического университета. Автор ряда монографий. Печатался в журналах «Знамя», «Октябрь», «Homo Legens», «Новое литературное обозрение» и многих других.
Обзор книжных новинок: Макки про диалог, Даути про крематорий, Аткинсон про семейные тайны
Роберт Макки. Диалог: Искусство слова для писателей, сценаристов и драматургов / Пер. с англ. – М.: Альпина нон-фикшн, 2018
Свежепереведённый (ну, почти: в оригинале – 2016), очень подробный (драматизированный диалог, нарратизированный диалог, диалог и его основные инструменты, нарративный драйв, диалог на сцене, диалог на экране, книжный диалог, пустой разговор, слишком эмоциональный разговор, слишком многозначительный разговор, отговорки вместо мотивации…) учебник-исследование от сценарного гуру, достигшего популярности рок-звезды. Итак, диалог – самая сложная часть текста, король нарратива, в нём сходятся все начала и концы: «Золото диалога обращает грубый чугун событий в благородный металл истории». Вся эта наука иллюстрируется десятками микроразборов примеров в диапазоне от «Макбета» до «Во все тяжкие»: будет интересно и тем, кто не одержим литературными амбициями. Как настаивает Макки, диалог – не слово, а дело, действие; в плохо придуманной истории и диалоги выйдут картонными. Ну а желающие узнать, как строится настоящая «история на миллион долларов», могут обратиться к одноимённому учебнику Макки – как раз накануне майских гастролей автора в Москве выходит десятое (!) издание этой книги.
Кейт Аткинсон. Витающие в облаках. – СПб.: Азбука, М.: Азбука-Аттикус, 2018
Все редакторы отделов остросюжетной прозы гоняются за «новой «Исчезнувшей» (или сами пишут подобное, как Дэниел Мэллори). Сама же Гиллиан Флинн хвалит Аткинсон. И Стивен Кинг хвалит Аткинсон, и вся англоязычная критика в диапазоне от Times до Washington Post. И правильно делают, про хороших писателей надо напоминать почаще. У нас Аткинсон, к счастью, переводится исправно. «Витающие» – привет из 2000 года, книга из эпохи до Джексона Броуди и «Жизни после жизни», ничуть им не уступающая.
Девушка Эффи возвращается из университета домой на странный шотландский островок, где обитает ее мать Нора. Книга начинается с рассказа Эффи о её университетской жизни (в особенности о буднях кафедры английского языка – места обитания разных эксцентричных типов). В свою очередь, Нора должна поделиться с дочерью семейной историей, ибо обстоятельства рождения Эффи темны. Ведь она заявляет: «Моя мать – девственница. Можете мне поверить». Словом, на странном шотландском островке встретились две типичные ненадежные рассказчицы, которые правду знают, да не скоро скажут, а еще лучше умеют выдумывать – и в этом вся прелесть истории.
«Витающие» – самый хитроумный роман Аткинсон, книга-лабиринт, королевство кривых зеркал. Главное же ее отличие от типичной сложноустроенной филологической прозы вот в чём: по всем проводам этого романного механизма бежит ток живых эмоций. За эту неистребимую ироническую душевность Аткинсон и любима.
Кейтлин Даути. Когда дым застилает глаза. Провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория. / Пер. с англ. – М.: Эксмо, 2018
Кейтлин Даутн, 23-летняя девушка, чьи отношения со смертью «всегда были довольно сложными», взяла и окончила курсы для сотрудников погребальных бюро, устроилась работать в крематорий, а потом стала рассказывать об этом в YouTube (вот, например, её выступление на TED) и написала книгу о повседневной жизни сотрудника крематория. Скажем прямо: книгу чересчур откровенную (в первой главе Дайти бреет 70-летнего мертвеца по имени Байрон; домыслите эту сцену сами), но и остроумную (««Есть ли у вас опыт работы в сфере кремации?» Похоронные бюро, казалось, настаивали на опыте работы, словно навыки сжигания тел можно было получить на обычном уроке в средней школе»). Что привело её в крематорий – тем более что «в индустрии смерти очень подозрительно относились к 23-летним девушкам, желающим пополнить её ряды»?
Дело в том, что у Даути есть собственная концепция восприятия смерти (пишу «концепция», чтобы не использовать оборот «тараканы в голове»), вы узнаете о ней, если одолеете первую главу. Человеку свойственно отрицать факт собственной смертности, общество научилось скрывать смерть от живых (хотя, рассуждает Даути, мортальные практики слишком разнообразны, чтобы говорить о моральной однозначности в этом вопросе: к примеру, далеко не у всех народностей смерть вызывает отвращение). «Культура, отрицающая смерть, является препятствием для хорошей смерти. Будет нелегко преодолеть наши страхи и дикие заблуждения о смерти, но не стоит забывать, как быстро общество смогло побороть другие культурные предрассудки, такие, как расизм, сексизм и гомофобию. Теперь и для смерти настал момент истины». Взглянув смерти в лицо, изучив изнанку жизни, пообщавшись с рядовыми харонами погребальной службы, мы, в конечном счёте, примем реальность во всей её сложности и почувствуем себя более живыми. А для этого и нужны такие как Кейтлин Даути.
Так что ее «тараканы» – нужной породы. Книга Даути с её хорошо сбалансированным остроумием, здравомыслием, эрудицией – акт остранения культурного феномена под названием «смерть». В ней много натуралистичного, но нет ничего потустороннего: жизнь и без мистики прихотливее, чем мы думаем («Моя бакалаврская диссертация была посвящена средневековым ведьмам, обвиненным в приготовлении на костре мёртвых детей и перемалывании их костей. Всего через год я сама начала сжигать умерших детей и толочь их останки»). Это книга о наших страхах, об условностях, о близких, о любви, об освобождении. О счастье. Финальная сцена на ночном кладбище… язык не повернется назвать её «вдохновляющей», однако же это почти финал «Отцов и детей»: «Какое бы грешное бунтующее сердце…»
Непростое, мягко говоря, чтение – однако ценная книга, эксклюзив: ждёшь физиологический очерк, а получаешь целую метафизику смерти.
