Гуманитарные итоги 2010-2020. Поэтическая книга десятилетия. Часть II
1. Какую поэтическую книгу, вышедшую в период 2010-2020, Вы бы могли назвать важнейшей? Что Вы сами вкладываете в это определение — «главная поэтическая книга» — и почему?
2. Расскажите о Вашей встрече с этой книгой.
3. Общим местом в наши дни стало наличие культурного перепроизводства — или, как уточняет Евгений Абдуллаев в одном из наших предыдущих опросов, «информационного перепроизводства. Культурно-значимых книг (фильмов, спектаклей…) «производилось» в десятые не больше, чем в нулевые или девяностые. А вот информационный гул — возрос до верхнего акустического порога». В связи с этим хочется спросить: получила ли выбранная Вами книга достойный отклик? Если да, то какие качества книги/работы автора/его репутации поспособствовали этому? Если нет, то почему, на Ваш взгляд, это произошло?
В опросе участвуют двадцать респондентов. В этом выпуске на вопросы «Текстуры» отвечают Валерий ШУБИНСКИЙ, Олег ЛЕКМАНОВ, Ольга БАЛЛА, Валерий ОТЯКОВСКИЙ, Кирилл АНКУДИНОВ, Олег ДЕМИДОВ, Елена ЖАМБАЛОВА, Всеволод ЕМЕЛИН, Ольга СУЛЬЧИНСКАЯ, Ефим БЕРШИН
Ответы Евгения НИКИТИНА, Ольги ДЕВШ, Александра МАРКОВА, Санджара ЯНЫШЕВА, Ивана КУПРЕЯНОВА, Германа ВЛАСОВА, Михаила ХЛЕБНИКОВА, Михаила ГУНДАРИНА, Григория СТАРИКОВСКОГО, Юрия УГОЛЬНИКОВА читайте в первой части опроса
Валерий ШУБИНСКИЙ, поэт, литературный критик, историк литературы:
ОЛЕГ ЮРЬЕВ. «СТИХИ И ХОРЫ ПОСЛЕДНЕГО ВРЕМЕНИ» (М.: «НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ», 2016)
Я не думаю, что у десятилетия может быть одна главная книга. При прочих равных я поговорил бы о нескольких: например, о «Лосином острове» Василия Бородина, о «Читая темноту» Игоря Булатовского, о «Сообщении Ариэля» Полины Барсковой, о «Письме» Андрея Полякова, о «Стихотворениях и поэмах 1993-2017» Сергея Завьялова, о «Четырех годах времени» Марии Галиной.
Но новых книг Олега Юрьева больше не будет. Это десятилетие было для него последним. И потому он выбыл из соревнования. Он вне конкурса. Говорить можно о нём одном — или уж молчать. Но молчать нельзя. Слишком важно сделанное им.
Я выбрал бы из поздних книг самую большую, итоговую на тот момент, — «Стихи и хоры последнего времени» (2016). Название имеет троякий смысл: время последнее хронологически, последнее в жизни автора (знавшего свой диагноз), — и, возможно, «последние времена» в хронологическом смысле. Это собрание стихотворений Юрьева с 2004 по 2015 год (частью уже входивших в прежние книги), и, на мой вкус, эти стихи, в числе немного другого, оправдывают эти годы для русской поэзии. А значит, и для русской истории.
Но что дальше? Из какого времени мы всё это читаем? Я читал отзывы о Юрьеве как о великом, но «закрывающем» эпоху поэте. Эпоху сложной модернистской гармонии. Эпоху расширенного и доведённого до исключительного богатства, блеска. Разнообразия, виртуозности силлабо-тонического стиха. Это восхищает. Но «так больше нельзя». В какие-то минуты я готов был с огромной печалью с этим согласиться, с печалью, ибо понимал, что и сам целиком остаюсь в закончившейся эпохе. (Может быть, её хранителем и послом в чуждом будущем). Но недавние беседы с молодыми поэтами заставили меня в этом усомниться. Да, когда Юрьев писал свои стихи, время шло в этом направлении, к завершению, окукливанию. Оно не только казалось, оно и было последним. Но его вектор удалось сдвинуть. Поэт победил, ни капли не рассчитывая на победу. Он остался, уйдя.
…туда и полетим, где мостовые стыки
Сверкают на заре, как мертвые штыки,
Где скачут заржавелые шутихи
По мреющему мрамору реки,
Где солнцем налиты железные стаканы,
Где воздух на лету как в зеркале горит,
Где даже смерть любимыми стихами
Сквозь полотенца говорит.
Олег ЛЕКМАНОВ, литературовед, доктор филологических наук, профессор НИУ ВШЭ:
МИХАИЛ АЙЗЕНБЕРГ. «СКАЖЕШЬ ЗИМА» («Новое издательство», 2017)
Когда тебе предлагают выбрать одну и «важнейшую» русскую книгу стихов, вышедшую с 2010 по 2020 гг., сначала хочется уклониться и не выбирать. И срок очень большой, и поэтов хороших — много. Судите сами, за «отчётный период» новые книги стихов (иногда — несколько книг) выпустили (перечисляю в алфавитном порядке) Максим Амелин, Дмитрий Быков, Дмитрий Веденяпин, Дмитрий Воденников, Константин Гадаев, Владимир Гандельсман, Линор Горалик, Михаил Гронас, Юлий Гуголев, Олег Дозморов, Иван Давыдов, Инна Лиснянская, Бахыт Кенжеев, Тимур Кибиров, Виктор Коваль, Михаил Кукин, Эдуард Лимонов, Вера Павлова, Вера Полозкова, Вячеслав Попов, Владимир Салимон, Саша Соколов, Мария Степанова, Александр Тимофеевский, Игорь Федоров, Алексей Цветков, Олег Чухонцев, Аркадий Штыпель, и это я ещё о многих, о ком должен был бы обязательно вспомнить, наверняка забыл (за что прошу у них прощения). А есть ведь ещё прекрасные детские стихи, например, Маши Рупасовой.
Если я какую-нибудь книгу все же решусь выделить из ряда, то пусть это будет «Скажешь зима» Михаила Айзенберга. Я его стихи, как и многие из нас, знаю и люблю давно, но это очень большая радость, когда поэт в твоих глазах переходит из высшей лиги в уже небесную какую-то, когда некоторые его строки ты начинаешь ни к селу ни к городу бормотать, например, пытаясь уложить спать годовалого сына (благо стихи Айзенберга бормотать очень удобно). И, кажется, не один я к этой книге отношусь с особым чувством — по моим наблюдениям, влияние Айзенберга на стихи молодых поэтов сегодня большое.
Не думаю, что эта книга недооценена, потому что не очень понимаю, каким образом оценки поэзии можно замерять в нынешней социокультурной ситуации. На чтение стихов из этой книги пришло очень много народа, могу засвидетельствовать, рецензии тоже были хорошие и умные. Так что всё, по-моему, ок.
Ольга БАЛЛА, литературный критик, эссеист, редактор журналов «Знание — Сила» и «Знамя»:
МАРИЯ СТЕПАНОВА. «ПРОТИВ ЛИРИКИ» (М.: «АСТ», 2017)
БОГДАН АГРИС. «ДАЛЬНИЙ ПОЛУСТАНОК» (М.: «РУССКИЙ ГУЛЛИВЕР. ЦЕНТР СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ», 2019)
1. Понятно, что, выбирая поэтическую книгу десятилетия, выбрать надо не (только) ту, что была особенно дорога лично тебе как читателю (если бы речь шла о чём-то таком, мне, пожалуй, было бы не выбрать единственной), но такую, которая — оставаясь дорогой лично тебе как читателю — означала бы притом важный или характерный в каком бы то ни было отношении шаг в развитии современной русской поэзии в целом или, по крайней мере, такую, вокруг которой, как вокруг фокусирующего зрение центра, можно было бы собрать собственную картину поэтических процессов обозреваемого периода (а может быть, и не его одного).
В этом случае я остановилась бы на сборнике Марии Степановой «Против лирики: Стихи 1995—2015» (М.: «АСТ», 2017. — (Ангедония: Проект Ильи Данишевского), потому что она видится мне выражающей глубокие тенденции не только в персональном поэтическом развитии одного из важнейших авторов нашего времени. В этой книге, вместившей в себя несколько биографических и исторических эпох, — но обозревающей их, отбирающей для себя их элементы именно с точки зрения 2010-х, можно проследить движение от лирики в её вполне классическом понимании (в этом смысле название книги нас не обманывает, хотя и взято из одного давнего стихотворения, которое, на самом деле, совсем о другом) — к её, действительно, преодолению, к противоположности её: к своего рода фольклору — речи надличностной, «всехней», хотя и произносимой единственным, резко-индивидуальным голосом. Чем дальше к концу книги, тем более поэт движется к выговариванию (надличных) структур бытия — вещных, чувственных, к выработке языка для этого (это видится мне одной из важнейших задач поэзии вообще — и одним из важнейших направлений поэтической работы обсуждаемого десятилетия в частности), — причём структур посткатастрофических. Это вообще во многом посткатастрофическая, посттравматическая речь (испытание возможностей такой речи), полная сколков, обломков, инородных прежде (а теперь не таких уж и чужих) фрагментов — ритмических, лексических, стилистических, речь, существенный компонент которой — отголоски большой, размером в несколько веков, поэтической памяти нашей культуры, — что, на мой взгляд, для истекшего десятилетия очень симптоматично. Этот сборник позволяет увидеть, что в своих поздних книгах вообще поэт проводит пересмотр всей прожитой до неё культуры, новую дефрагментацию этой культуры, новую её сборку на новых принципах — и вырабатывает новую лирику. Другая, инакоустроенная лирика возникает как голос иной, памятливой и рефлектирующей, цельности.
2. Встреча моя с этой книгой выглядела традиционно, если не сказать — архетипически: купила в благословенном «Фаланстере», едучи домой, стала читать в метро, проехала остановку… А потом написала то, что я думаю о ней, в рецензии на сайте радио «Свобода».
3. По моим наблюдениям, эту книгу прочитали и оценили (поскольку почувствовали, что поэтическая работа в ней делается и важная, и нетривиальная, и большого масштаба), на неё были хорошие понимающие рецензии (например, Льва Оборина на «Горьком», Дмитрия Бутрина в «Коммерсанте»), и в предыдущей части опроса о поэтических книгах десятилетия она была уже среди таковых названа Михаилом Гундариным.
P.S. Теперь я скажу о некоторых книгах, соперничавших с этим сборником за роль «моей» поэтической книги десятилетия. Прежде всего это — две книги, две — подобно степановской — большие поэтические суммы, вышедшие как бы «по краям» десятилетия, в начале и в конце его. Это первый том четырёхтомника Ольги Седаковой (М: «Университет Дмитрия Пожарского», 2010), — изданная формально в последний год «нулевых», но психологически — в первый год «десятых», эта книга как бы закладывает фундамент поэтическому развитию следующих десяти лет, — и «Избранное, составленное поэтами» Олега Юрьева — ещё одного из важнейших поэтов конца XX — первых десятилетий XXI века (М.: «ОГИ»), вышедшее в 2020-м (это — если уж изъясняться знаковыми, суммирующими книгами; вообще у Юрьева в этом, последнем для него десятилетии вышло несколько книг, все они были для меня важными читательскими событиями).
Несомненно, поэтическую картину десятилетия резко изменили (уточнили, добавили ей новых измерений) сборники Григория Дашевского «Стихотворения и переводы» (М.: «Новое издательство», 2015), Михаила Гронаса «Краткая история внимания» (М.: «Новое издательство», 2019), книга Андрея Таврова «Проект Данте» (М.: «Водолей», 2014).
Ну и, наконец, о лично-важной книге, — которую, единственную, выбрать тоже практически невозможно (тут список, на самом деле, большой), но всё-таки самым первым идёт на ум сборник Богдана Агриса «Дальний полустанок» 2019 года (М.: Русский Гулливер), о котором мне уже случилось говорить в рамках одного из предыдущих опросов.
Среди важных читательских событий десятилетия надо назвать сборники Олега Юрьева: «Стихи и другие стихотворения» (М.: «Новое издательство», 2011), «О Родине: Стихи, хоры и песеньки 2010—2013 (М.: «Книжное обозрение (АРГО-РИСК)», 2013), «Стихи и хоры последнего времени» (М.: «НЛО», 2016. — (Новая поэзия); Валерия Шубинского: «Вверх по течению» (М.: «Русский Гулливер», 2012), «Рыбы и реки» (М.: «Русский Гулливер», 2016); причислить ли сюда «Тёмную ночь» (М.: НЛО), которая — 2020 года, но ведь это формально — последний год 2010-х? — Дерзну причислить, как и «Посмотри на муравьёв» Михаила Айзенберга (М.: «Новое издательство», 2020). Его же «Скажешь зима» (М.: «Новое издательство», 2017) можно называть смело.
Всё время помню «Стихи» Асара Эппеля (увы, посмертный сборник, М.: «ОГИ», 2014) и «Ибо небо» Аркадия Штыпеля (М.: «ОГИ», 2014); надо назвать и «Однотомник» его (М.: «Б.С.Г.-пресс», 2019).
Кроме того, из книг минувшего десятилетия я очень люблю книги Сергея Шестакова: «Схолии» (М.: atelier ventura, 2011), «Другие ландшафты» (М.: atelier ventura, 2015), «Короткие стихотворения о любви» (М.: «Водолей», 2016), Василия Бородина (назову-ка я среди них «Цирк “Ветер”» (М.: «Книжное обозрение», «АРГО-РИСК», 2012), «Дождь-письмо» (СПб.: «Своё издательство», 2013) и «Лосиный остров», несколько выходящий за пределы десятилетия, поскольку вобравший в себя стихи 2005—2015 годов (М.: «НЛО», 2015), Сергея Круглова: «Народные песни» (М.: «Русский Гулливер», 2010), «Птичий двор» (М.: «Книжное обозрение», «АРГО-РИСК», 2013), «Царица Суббота» (М: Воймега, 2016), «Маранафа» (М.: «АВИГЕЯ, Пробел-2000», 2018), «Ангела на Павелецкой» Евгении Вежлян (М.: «Воймега», 2019), «Австралию» Елены Генерозовой (М.: «Воймега», 2011), «Сон златоглазки» Елены Лапшиной (М.: «Русский Гулливер», 2018). Все они очень разные (не надо искать общего знаменателя), и список слишком неполный, поскольку пишу я его, по обыкновению, в последнюю ночь перед дэдлайном. Но он о любви.
Валерий ОТЯКОВСКИЙ, литературовед:
1. Конечно, очень сложно вспомнить всё прочитанное и даже хотя бы всё зацепившее за декаду — тем более, в силу возраста, для меня этим десятилетием в принципе исчерпывается знакомство с современной поэзией в режиме on—going. Первым делом приходят в голову события последних лет. Можно ли назвать главной «Краткую историю внимания» Михаила Гронаса? Да, безусловно. А «Северную ходьбу» Игоря Булатовского? Не меньше. Или сборник Эдуардса Айварса в переводах Александра Заполя — тоже сейчас кажется принципиально важным. Но все перечисленное относится к 2019-му, а предыдущее стремительно забывается. К тому же хочется, чтобы «главная» книга действительно была масштабным проектом, суммой множества усилий, результат которых беспрекословно устанавливает веху новой поэзии. И один такой проект точно есть.
Пригов Дмитрий Александрович. Собрание сочинений в пяти томах. (Наверное, стоит добавить «большое», потому что недавно оперативно выпустили ещё и малое). Пять толстых, большеформатных фолиантов, почти тысяча страниц в каждом. Особенно приятно думать, что это издание не пришло из ниоткуда, поскольку первое посмертное десятилетие окончательно закрепило статус Пригова как главного русского постбродского поэта — тому способствовали конференции, сборники статей, монографии, приговский фонд, приговская лаборатория при РГГУ, даже фарсово плохая биография, изданная в «Эксмо»… Собрание сочинений как бы окончательно символизирует, что Пригов и завершает канон поэзии XX века, впитывая всю его диалектику (советское — андеграунд, традиция — авангард), и даёт начало новому витку «литературной эволюции». Это, конечно, не академическое издание, но тем оно даже лучше — «Полное собрание сочинений и писем» всегда становится итогом, завершением, а тут мы только начинаем разговор. В исходной точке «Пригов — наше всё» теперь сомневаться не приходится, а все нюансы выясним по дороге. Чего еще можно было ждать от десятых? Мне кажется, это лучший из возможных итогов десятилетия.
2. Ничего особенного, я заглядывался на первые три тома, а потом их мне подарили. Остальные два докупил, когда они вышли.
3. Да, думаю, получила.
Кирилл АНКУДИНОВ, литературный критик:
1. Конфуций считал, что всегда необходимо точно определять значения всех понятий. Я согласен с ним — и начну с определения понятия «важнейшая поэтическая книга». Это понятие включает в себя два смысла — «важнейшая для литературной ситуации» или «важнейшая для меня лично».
Мой опыт судейства во многих поэтических конкурсах сообщает, что важнейшие поэтические книги для нынешней литературной ситуации вообще, так сказать, для тела литературного процесса — это книги Веры Полозковой: каждое третье стихотворение конкурсов написано «полозковским раёшником». Полозкова — хорошая поэтесса, но я не слежу за появлением её сборников. Поэтому назову те поэтические книги, вышедшие в период 2010-2020 г., которые важны лично для меня. Заранее оговорю, что я живу далеко от «точек пульсации литературной жизни» и книги до меня плохо доходят. Кстати, я посмотрел выходные данные многих сборников, которые есть у меня, и обнаружил, что, увы, они изданы до 2010-го года. Жалко. Но приму правила игры и ограничусь книгами, вышедшими в период с 2010 по 2020 годы.
Евгений Чигрин. «Невидимый проводник». М.: ИПО «У Никитских ворот», 2018, 204 стр.
Татьяна Половинкина. Горгиппия. Краснодар: «Новация». 2020, 104 стр.
Я понимаю, что все эти книги принадлежат к одному определённому сегменту современной поэзии. Что поделать, таковы мои вкусы.
2. Книгу Чигрина прислал мне по почте автор. Книгу Адельфинского присылать было не надо: мы с автором живём в одном городе, и он мне её подарил. Книгу Шубинского мне послали по электронной почте для рецензирования. У меня есть его другие сборники, но они вышли до 2010 года (и книги Олега Юрьева, и чудесная книга Алексея Кокотова — увы мне!). К появлению книг Богдана Агриса и Татьяны Половинкиной я имею непосредственное отношение.
3. Книги Чигрина и Шубинского получили нормальный отклик, книга Агриса получила отклик выше ожидаемого мной на порядок — и это меня обрадовало. Книга Адельфинского не получила никакого отклика и не получит его: автор живёт в глубокой провинции. Краснодар крупнее и литературно активнее Майкопа. Но боюсь, что и книга Половинкиной не получит отклика: Краснодар — тоже провинция. По крайней мере, я могу в этом году номинировать стихотворение Половинкиной из «Горгиппии» на премию «Поэзия» — хоть что-то подвину.
Что касается «информационного гула», то скажу так: каждая книга находит своих читателей. Иногда их много, иногда их мало. Если нам обидно, что круг читателей книг не такой большой, какой хотелось бы видеть, тогда имеет смысл задуматься над факторами и стратегиями, расширяющими адресатность поэзии. Это — предмет культурологии, теоретической и практической (близкой к практике «паблик рилейшн» и политологии). В любом случае адресатность поэзии увеличивают внелитературные факторы разного рода. Надо ли её увеличивать? Не знаю. Чего не надо, так это одновременно заявлять, что «настоящая поэзия пишется только для узкого круга ценителей» и тут же клясть «дурные вкусы современного читателя», позоря тех поэтов, которые читаются широким кругом. Это называется словом «ресентимент». Своего читателя найдут и те поэты, которые хотят (и сумеют) прославиться, и те поэты, которые не желают ничего, кроме того, чтобы их понимали и им сопереживали.
Олег ДЕМИДОВ, поэт, литературный критик:
«ЛИТ_ПЕРРОН: АНТОЛОГИЯ НИЖЕГОРОДСКОЙ ПОЭЗИИ». НИЖНИЙ НОВГОРОД, ИЗДАТЕЛЬСТВО «КНИГИ», 2011
1. Подошёл к книжному шкафу. Осмотрел полки. Подошёл к другому. К третьему. Попытался отобрать какие-то книги, но их оказалось слишком много.
Надо тогда, наверное, определиться с понятием: что такое «главная поэтическая книга»? Это не та, на которую написано много рецензий. И не та, которую литературное сообщество не выпускает из рук. А, видимо, та, которая изменила культурное пространство и без которой невозможно представить поэтический мир.
Но возникает вопрос: может ли быть одна (!) «главная поэтическая книга»? Учитывая, сколько всего выходит и как быстро мы живём, можно с уверенностью сказать, что таких книг будет несколько. А если ещё вспомнить, что мы до сих пор продолжаем открывать для себя сокровища Серебряного века и Бронзового (определение Славы Лёна), то надо говорить и о них, а не только о современной поэзии. И наконец, если ты поэт и живёшь поэзией, как ты можешь выбрать всего лишь одну книгу? Не понимаю.
Поэтому пусть будет такая выборка.
Серебряный век:
Нельдихен С. «Органное многоголосье». М.: «ОГИ», 2013.
Мариенгоф А. «Собрание сочинений в 3 томах (в 4 книгах). М.: «Терра», 2013.
Грузинов И. «Собрание сочинений». М.: «Водолей», 2016.
Бронзовый век:
Губанов Л. «И пригласил слова на пир». СПб.: «Вита-Нова», 2012.
Сатуновский Я. «Стихи и проза к стихам». М.: «Виртуальная галерея», 2012.
Лосев Л. «Стихи». СПб.: «Издательство Ивана Лимбаха», 2013.
Чудаков С. «Справка по личному делу. Стихотворения, статьи, биография, комментарии». М.: «Культурная Революция», 2014.
Чичибабин Б. «Сияние снегов». М.: «Время», 2015.
Аронзон Л. «Собрание произведений. В 2 т. ». СПб.: «Издательство Ивана Лимбаха», 2018.
Кублановский Ю. «Стихотворения. В трёх книгах». М.: «Русский путь», 2020.
Современная поэзия:
Григорьев К. «Курзал». М.: «Время», 2010.
Емелин В. Götterdämmerung. М.: Ad Marginem, 2010.
Жуков И. «Корабль «Попытка». М.: «НЛО», 2010.
Сучкова Н. «Деревенская проза». М.: «Воймега», 2011.
«Лит_перрон: Антология нижегородской поэзии». Нижний Новгород, издательство «Книги», 2011.
Рыжий Б. «В кварталах дальних и печальных…: Избранная лирика. Роттердамский дневник». М.: «Искусство — XXI век», 2012.
Новиков Д. «Река — облака». М.: «Воймега», 2018.
Коровин А. «Кымбер бымбер. Стихи и истории». М.: ArsisBooks, 2018.
Суховей Д. «По существу: избранные шестистишия 2015-2017 годов». М.: «НЛО», 2018.
Добрынин А. «Катакомбы». М.: Onebook.ru, 2018.
Караулов И. «Ау-ау». М.: «Воймега»., 2018.
Чемоданов А. «Пропущенные вызовы». М.: «Воймега», 2019.
Безденежных В. «Наблюдения». Т.-М.: «Альфа-Пресс», 2020.
Переверзин А. «Вы находитесь здесь». М.-СПб.: «Пальмира», 2020.
2. Пусть это будет «Лит_перрон».
2011 год — эпохальный. Россия живёт политикой. До этого были большие столкновения на Манежной площади, Лимонов не уходил с Триумфальной, а после выборов прокатилась целая волна митингов (которую задушили неумные лидеры протеста). Всё это накладывается на личную историю: только закончилась учёба в МГПИ и начались отношения с будущей женой. И в это время — как гром среди неба (не такого уж ясного, но всё равно!) — «Лит_перрон».
Казалось бы, антология и антология. Очередная.
Но это Нижний Новгород! Это, как оказалось, самый поэтичный и поэтический город России. Нигде больше не пишут хороших стихов в ТАКОМ количестве! Что Москва и Санкт-Петербург? Засилье лимиты. Что Вологда? Милая сердцу провинция. Что Екатеринбург? Глухой стук камней друг о друга.
А Нижний Новгород никому ничего не доказывает. Он не ругает курву-Москву за столичные понты, не ищет питерской помпезности, не пытается предстать тем, кем он не является, — он просто окопался на берегах Оки и Волги, любуется закатами и пишет стихи. Нежный город, полный самой искренней любви. Русский Париж.
Как после таких стихов не влюбиться в него и его поэтов?
Тело просто ныло от такого бабьего лета.
Природа манила тёплыми звуками
И хотелось рожать,
А он всё приносил деньги вместо счастья
И смотрел перелётной птицей
В сторону двоюродной медсестры.
(Алик Якубович)
Прочитал «Лит_перрон» и теперь не расстаюсь со стихами Владимира Безденежных, Арсения Гончукова, прот. Владимира Гофмана, Вадима Демидова, Дмитрия Зернова, Марины Кулаковой, Дениса Липатова, Юрия Паркаева, Захара Прилепина, Евгении Риц, Олега Рябова, Игоря Чурдалёва, Алика Якубовича (это, кстати, его стихи представлены выше).
3. Гул? Ну, гул. Суета сует. Ерунда. Куда деваться? Достойный отклик редко кто получает. Мы живём в удивительное время: никакой цензуры; печатай что хочешь; выступай где хочешь. А всё равно — вокруг вакуум. И только и остаётся, что ждать… Можно я просто процитирую Ивана Грузинова? Одно из его стихотворений 1923 года:
Не всё ли мне равно —
стеклянный век, железный, деревянный.
Вот булькает река,
и мнится —
пращур мой
на берегу
суглинок липкий режет сошником.
Алеет пыль дорожная,
шумит рыжеволосое жнивьё,
и, торопя буланого
кленовым кнутовищем,
отец вполголоса бормочет
поэму Пушкина иль песнь Дамаскина.
Едва ли пробегут
четыре сотни лет, —
река отступит
к холму,
где в сизом сумраке березовый лесок.
И ты, которая мне только снится —
золотоглазая,
без имени, —
истлеет,
как истлевает лист древесный
средь душных трав
в июньский день.
И, может статься,
будущий геолог,
следя в земных пластах шаги тысячелетий,
игрою случая отыщет мой скелет.
«Это — череп Гамлета», он скажет:
«кисти рук, ступни широкие
пещерных поселян».
Елена ЖАМБАЛОВА, поэт, эссеист:
ИГОРЬ МЕЛАМЕД. «АРФА СЕРАФИМА. СТИХОТВОРЕНИЯ И ПЕРЕВОДЫ» (М.: «ОГИ», 2015)
1. До последнего времени я бы назвала другую книгу. Но сегодня хочу назвать книгу «Арфа серафима. Стихотворения и переводы» Игоря Меламеда.
Что вкладываю в понятие «главная книга»… Думаю, это в целом одна из самых пронзительных и исповедальных, слёзных и откровенных — от крови — поэтических книг в русской литературе.
2. Я давно хотела книгу Игоря Меламеда, читала его стихи в интернете, на презентации книги Игоря Дронова в Иркутске я спросила у Виктора Куллэ о книгах Меламеда, и он сказал мне, что в издательстве Максима Амелина вышла эта книга.
Я потом написала Максиму Амелину в фейсбуке и попросила книгу, он прислал мне пдф.
Я читала по два стихотворения, и меня просто и пластало, и умывало слезами, и воскрешало жить. Простите за эмоциональность описания. Не знаю, как по-другому рассказать.
3. Я не знаю, был ли гул вокруг именно этой книги. Ко мне она пришла в мае 2021-го. А вышла в 2015-м году. Но я сама, возможно, не всё слышу вокруг.
Думаю, поэта Игоря Меламеда, его судьбу, его стихи, конечно, знают все, кто имеет какое-то отношение к литературному процессу.
А в целом, просто люди на улице, если подойти и спросить… Скорее всего, что нет. Почему?
А откуда им знать, раскол между культурой «элитарной» и массовой очень велик.
Сегодня многие смеются и осуждают Бузову во МХАТе, вместо того, чтобы — алаверды — пойти на разные ток-шоу и доносить до людей, пусть понемногу, то, что у нас есть. Как-то загореться идеей рассказать людям, показать, и пусть хоть двух из десяти, но заинтересовать. Встать в позицию старшего брата и поделиться с младшей сестрёнкой, не обижаясь на фырканья.
Всеволод ЕМЕЛИН, поэт:
МАКСИМ ЖУКОВ. «У КОРОВЫ ЕСТЬ ГНЕЗДО» (М.: «ЗЕБРА Е», 2021)
Я не оперирую такими терминами, как «важнейшая поэтическая книга года» или десятилетия. На мой взгляд, это слишком пафосно.
Поэтических сборников сейчас выходит множество, за всеми не уследишь.
Тем более я не особенно и слежу. Мне очень много лет и последние книги, которые меня перевернули, как «Что делать?» Чернышевского, перевернули В.И. Ленина, я прочитал лет сорок назад. После ничего подобного не происходило. Мне вообще кажется, что «главная поэтическая книга» это книга, открывающая человеку поэзию.
Как правило, она читается в юности и у каждого своя. У кого-то Пушкин, у кого-то Мандельштам, у меня Блок. Ежегодно такие книги не могут появляться по определению.
Из попавшихся мне в этом году поэтических книг самой интересной показалась «У коровы есть гнездо» Максима Жукова. Издательство «Зебра Е». Москва, 2021 г.
2.Я давно слежу за творчеством и фейсбуком Максима, так что никаких проблем не возникло. Я просто купил её на презентации.
3.Честно говоря, не слышу никакого особенного «информационного гула» вокруг поэзии в последняя время. Если он и есть по сравнению с 90-ми, то это можно легко объяснить развитием Интернета. Поэтическое поле крайне фрагментированно. Каждая тусовка имеет блоги и сетевые издания, в которых всячески прославляют своих и ругают чужих. Нормальная литературная жизнь, короче. А поскольку мы, стихотворцы, живём в этом мире, то нам и кажется, что информационный гул зашкаливает.
Что касается книги Жукова, то она, на мой взгляд, получила достаточную информационную поддержку. И не только от авторитетов своей тусовки.
Достаточно того, что такой культовый персонаж, как Сергей Шнуров, назвал Максима своим любимым современным поэтом. А это дорого стоит. Ну и универсальный рецепт, выданный поэтам, кажется, Шкловским: «Писать лучше надо!» И не забывать, что нас сейчас почти никто не читает.
Ольга СУЛЬЧИНСКАЯ, поэт:
АЛЕКСЕЙ ЗАРАХОВИЧ. «ДВАЖДЫ РЕКА» (КИЕВ, «ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ ДМИТРИЯ БУРАГО», 2018)
ТАТЬЯНА МИЛОВА. «И КРАТКОЕ» (М.; СПб.: «Т8 Издательские Технологии / Пальмира», 2020)
На эти вопросы мне трудно ответить не кривя душой: дело в том, что в это десятилетие как раз вышли две мои книги: в 2010-м году «Апрельский ангел», а в 2014-м «Волчок».
И важнее этих событий в моей внутренней монголии ничего не случалось.
Но вопрос, очевидно, не о тех словах, что я сказала и написала, а о тех, что я прочла и услышала.
Однако и здесь затруднение — у меня нет определения «главная книга», как нет главного фильма, картины, музыкального произведения: мне в принципе не по душе выстраивание иерархий, тем более таких, где на вершине окажется что-то единственное.
Поэтому ни в поэзии, ни в прозе у меня нет главных книг — есть только любимые, и их много.
Давайте я расскажу вам о двух поэтических книгах, о которых я думала в последнее время — меньше десяти лет.
Это книги киевлянина Алексея Зараховича «Дважды река» (2018) и москвички Татьяны Миловой «И краткое» (2020).
Я люблю этих поэтов и слежу за ними, так что наша встреча — не случайность.
Единственный общий знаменатель этих книг — яркая языковая индивидуальность автора.
Зарахович — визионер, демиург собственного мира, в котором люди и рыбы разговаривают и отражаются друг в друге.
Читать его легко, одно стихотворение перетекает в другое, увлекая за собой; в сущности, это сплошной поток сновидческой речи, условно разделенной на тексты.
Милова — жёсткий реалист и раненое сердце, она как никто соединяет лиризм с сарказмом.
Читать её трудно, эти тексты горьки и крепки, как ристретто, много не выпьешь, но потом обязательно хочется повторить.
Книга Татьяны Миловой вышла после двадцатилетнего перерыва после первой, о ней, я думаю, будут говорить ещё много.
Алексея Зараховича знают меньше, чем, скажем, другого славного киевлянина — Александра Кабанова, чьи книги тоже выходили в это десятилетие и широко обсуждались. Но всё-таки знают, Зарахович публиковался в московских журналах, и это замечательно, потому что сравнить его не с кем.
Вот, собственно, и всё, что я могу сказать.
Про пиар ничего не знаю, не моя область.
ЕФИМ БЕРШИН, поэт, публицист, прозаик:
1. Я не берусь назвать важнейшую книгу. Поэтический мир — разноцветная мозаика. В наше время я не вижу поэта, чьи стихи серьёзно превосходили бы произведения других поэтов. Но книги многих талантливых авторов как раз и составляют картину сегодняшнего поэтического мира. Это и есть самое важное. Конечно, я могу выделить несколько понравившихся мне книг: например, «Нездешний гость» Светланы Кековой, «Черёд» Марины Кудимовой, «Крылатый санитар» Татьяны Вольтской, «Сон златоглазки» Елены Лапшиной, «Смородина» Ирины Карениной. К этим поэтам могу добавить Анну Гедымин, Марию Ватутину, Ольгу Аникину, Лену Берсон. Обратите внимание: одни женщины. Мне кажется, что сегодня наступил женский период в русской поэзии. С чем это связано — судить не берусь. Возможно, женщины в наше непростое (как всегда) время более серьёзно относятся и к действительности, и к самой поэзии. Заметьте, что среди женщин вы почти не встретите ни пересмешников, ни иронистов, они чувствуют жизнь кожей, всерьёз. При этом должен оговориться, что далеко не все вышедшие в этом десятилетии книги мне довелось прочесть. Возможно, я что-то упустил. Но (простите за нескромность) самая важная книга для меня — моя собственная — «Мёртвое море», которая вышла в уже в этом году, хотя создавалась долго. Она, действительно, для меня очень важная.
2. С началом моей собственной книги я встретился давно — лет тридцать назад, хотя по первым стихам еще сам не понимал, насколько она будет важна. А вообще с книгами я встречаюсь совершенно естественным путём. Мне их дарят или присылают. Кроме того, я вхожу в жюри нескольких поэтических премий, а потому читать приходится много.
3. Информационный гул, конечно, мешает поэзии, даже если это гул «околокультурный». Потому что настоящие стихи не могут и не должны ориентироваться на так называемый «культурный бульон». Тем более, они не должны являться из информации, полученной по TV или из Интернета. У них иной Источник. В противном случае, в поисках популярности, автор начинает искать целевую аудиторию, а это уже не поэзия, а журналистика. К сожалению, сегодня многие этим грешат, спеша отозваться в рифму на те или иные мимолётные события, которые забываются уже через неделю или через месяц. Что касается откликов, то мне лично жаловаться грех: на «Мёртвое море» вышло уже несколько серьёзных рецензий, газетно-журнальных и видеоинтервью. Но это всё равно ничего не решает. А названные мной авторы если и получили какие-то отклики, то совсем мизерные. Но здесь уже нужно говорить о культурной политике страны, которая фактически выдавила поэзию на обочину культурной жизни, лишила её аудитории. И это Россия, где пишут все! С федеральных каналов TV поэзия практически исчезла. А редкие передачи, если и появляются, то в виде развлекательных шоу. Я согласен с Иосифом Бродским: «Поэзия — это колоссальный ускоритель мышления». И если у нас такое отношение к поэзии продолжится, если стихи будут мелкой частью рыночной экономики, это вызовет колоссальную деградацию нации.
