Татьяна Зимакова
Перезагрузка культурного пространства
Об одном из событий Библионочи в Российской Государственной библиотеке
Входит в привычку, что весна последовательно дарит шансы на три необыкновенные «ночи»: в театре, в библиотеке, в музее. И в большом городе нас подстерегает такое половодье событий, что это становится уже не столько акцией по привлечению внимания к очагам культуры, сколько троеточием попыток самоопределения, рассказывающих нам о самих себе в ситуации свободы выбора. Куда пойти на этот раз, в одно место или в несколько, наугад или наверняка, в компании или в одиночку, ориентироваться на знакомые топонимы или на притягательные имена, поближе к дому или поцентрее, а может, туда, куда бы в другой ситуации не собрался бы, посовещаться с друзьями или произвести интернет-мониторинг, обзавестись персональной традицией или объявить все это суетой сует и остаться дома, соотнести опыт этого года с прошлым и планами на будущее, обсудить все это в кругу знакомых. Уже не кажется необычным, что придя в театр, мы можем оказаться на выставке, увидеть спектакль в музее, посмотреть в библиотеке кино. Количество возможных комбинаций устремляется к бесконечности. Все это, вместе взятое, постепенно складывается в традицию весеннего карнавала культуры, весенней перезагрузки, в которой гость культурного пространства осознает себя участником и имеет возможность пережить некий неординарный опыт.
Библионочь 20 апреля 2019, в год, объявленный годом театра, прошла под девизом «Весь мир – театр». Пространство Российской Государственной Библиотеки помимо традиционных выставок, экскурсии по книгохранилищу и встреч с авторами, стало площадкой множества театрализованных и театральных событий: от архаичных форм весенних хороводов до перформанса « Народ против книги». Сама по себе довольно резво продвигавшаяся вперед впечатляющей длины очередь желающих попасть этим вечером в РГБ напоминала своеобразный перформанс. Вход был абсолютно свободным, без предварительной регистрации в сети, и в очереди было немало людей, имевших весьма приблизительное представление об ожидающем их репертуаре. Волонтеры предлагали желающим ознакомиться с программкой вечера, выбрать заинтересовавшее их событие и передать программку другому либо оставить ее себе и использовать в качестве навигатора по своеобразному событийному квесту. В итоге процесс стояния в очереди оказался содержательным, и РГБ счастливо удалось избежать эффекта суетной толпы.
Из ряда предлагаемых событий мне захотелось выбрать перформанс «Часы проветривания. Открытая репетиция для читателей», в котором РГБ, а точнее ее читальный зал № 1, стал не только местом действия, но предметом исследования и даже действующим лицом.
Несколько предшествующих дней авторская группа (драматург Нана Гринштейн, режиссер Анастасия Патлай, композитор Кирилл Широков, сценограф Михаил Заиканов, художник по свету Елена Перельман и хореограф Татьяна Чижикова) набюдала за бытием читального зала: изучала различные источники света, график проветривания помещения и запросы посетителе , степень их усидчивости и сосредоточенности на читаемом, знакомилась с обитающими здесь комнатными растениями и расписанием их полива (некоторые из растений следует поливать ежедневно, а каким-то достаточно одного раза в неделю), вслушивалась в звуки, иногда доносящиеся извне, обращала свое внимание на великое множество разных нюансов, а в один из дней, с разрешения сотрудников и читателей, фотографировала страницы, читаемых посетителями текстов. Наверное, это в какой-то мере походило на производственную практику, но каждый, остался верен своей профессии и вплел итоги своих наблюдений в общую партитуру, ставшую канвой для имповизации перформеров: актеров, вокалистов и музыкантов, которые, в свою очередь, под деликатным дирижерским управлением авторской группы продолжили активное наблюдение за пространством, переходящее в невербальный с ним диалог в контексте сценария, но не вступая в непосредственный контакт друг с другом.
Каждому из зрителей было предложено занять одно из читательских мест по своему выбору, с которого можно было наблюдать только за некоторой частью пространства читального зала, за некоторыми из столов уже сидели артисты. Оказалось, провести два с небольшим часа в читальном зале без книги перед глазами – это сильное и довольно приятное переживание. В сознании многих из нас с детства укоренен образ библиотеки как несуетно-торжественной обители мудрости. Библиотека, не РГБ, конечно, а та, что поближе к дому – первое из культурных пространств, которое мы имеем возможность осваивать самостоятельно, где когда-то давно удавалось погружаться в блаженство чтения, потеряв счет времени. По мере взросления наши пространства множатся и ширятся, а время сжимается. Приходит понимание, что никогда нам не осилить всех запасов книжной человеческой премудрости. Мы приходим в читалку как старатели или пираты, стремящиеся поскорее добыть, урвать из всеобщей сокровищницы интересующую нас информацию и скорее отбыть восвояси, немного нервничая оттого, что возможно, и сегодня нам не удастся добыть ее в том объеме, в котором хотелось бы. И в то же время ощущаем себя немного заложниками здешних строгих предлагаемых обстоятельств, нам начинает казаться, что если сделать маленькую паузу и сбегать за кофе, то сосредоточиться на тексте будет легче, дела пойдут веселее. Процесс чтения может быть нервным и суетным, и бывает таким очень часто. И поэтому, ах, как славно, оказаться в читалке без книги, когда мягкий свет настольной лампы занимается исключительно тем, что продлевает световой день какой-нибудь традесканции или аспарагусу – сиротливым отшельникам здешних мест, которые сегодня явно ощущают себя лучше, чем вчера, когда читатели не обращая внимания на эти как-никак живые существа. С разных сторон долетают отрывки текстов – эхо вчерашнего чтения, озвученное артистами. Нашему любопытству уже не столь важно, что это за тексты: инструкция, запрещающая читателю открывать окна самостоятельно, хроника полива бегонии, календарь народных праздников, медицинские наблюдения за группой больных нейродермитом, старорусские эквиваленты боксерской терминологии или гимназический табель Чехова. Не зная и не имея возможности узнать, кому из читателей и зачем понадобились эти сведения, откуда они почерпнуты и почему ради них пришлось потревожить именно фонды РГБ; это эхо порождает эмпатию. Возможно, оно напоминает, как мама в детстве перед сном уже который раз самоотверженно читала особенно любимую нами сказку, в то время как в голове ее вертелся грядущий бухгалтерский отчет, несданная курсовая или увлекательнейший толстый роман.
Постепенно вступают музыкальные инструменты, модуляции певческих голосов, шумы и скрипы, смеркается, удлиняются тени листьев, тогда приходит время магии театрального света, проекции аспарагуса и ко образуют таинственные сиреневые джунгли на стенах и потолке: то ли затерянный мир, то ли владения архивариуса Линдгорста. В проходе между рядами, танцует, то появляясь, то исчезая, то взрываясь энергией, то оказываясь недвижимо лежащей на ковровой дорожке, Татьяна Чижикова, уделяя равное внимание столам, настольным лампам, растениям и зрителям. Актеры время от времени меняют место своей дислокации. Каждый из зрителей, постепенно постигая правила игры, прилаживается к пространству по своему: кем-то овладевает охота к перемене мест, кому-то хочется танцевать, кто-то замирает в медитативной полудреме, кто-то обращается в слух, кто-то мысленно путешествует по джунглям на потолке. Из этой негромкой экстравагантной симфонии вырастает волшебное впечатление, что читальный зал № 1 – средоточие нынешней библионочи, ее сердце, а может, очаг. И если вслушаться еще немного, то получится с отзвуки других сегодняшних событий и премудрое молчание многих книг.
