Елизавета Губина родилась в Перми, живет в Санкт-Петербурге. Отучилась в ПГНИУ на журналиста. На данный момент является студенткой магистратуры СПбГУ по направлению «Литературное творчество», мастер — Аствацатуров Андрей Алексеевич. Училась на курсах CWS у Арины Бойко, Натальи Калинниковой и Александра Стесина. Проходила обучение в библиотеке и арт-резиденции «ШКАФ» по автофикшну от Екатерины Кулаковой. Занималась в литературной мастерской Ольги Брейнингер. Публиковалась в журнале «Пашня» и андеграундных печатных сборниках. Выпустила зин «Линия сердца» с рассказами о семье и родословной. Пишет свой дебютный роман на издательской программе «Таврида.АРТ».
Некромантия над словарем:
как «Эзотопы» оживляют мертвые языки и убивают живые
Анализировать любое произведение искусства всегда нужно с самого главного — названия. Как известно, термина «эзотопы» не существует в природе, но есть «изотопы» — фундаментальное понятие в химии и физике, описывающее разновидности атомов одного элемента. Когда ты начинаешь читать книгу С.К.К., приходит понимание, почему первая буква «и» выскользнула из слова, и ей на смену пришла «э». Мы вступаем в зону эзотерики, которая играет не только с нашим с вами сознанием, но и с языком. Книга Сергея Кудрина (С.К.К.) «Эзотопы» — это сложный, многогранный и провокационный художественный эксперимент, который балансирует на грани литературы, магии, лингвистики и цифровой культуры. Сборник составлен как серия текстовых инсталляций и предлагает читателю не столько повествование, сколько опыт — опыт столкновения с языком как материалом, с ритуалом как перформансом, с сознанием как полем битвы смыслов.
Книга-лабиринт, через которую, признаться, я боялась не продраться или истолковать неверно, с каждой страницей переносила меня в новое измерение речи. От «Постсекулярного христианства» до «Негативной нумерологии», от «Алхимизма» до «Гаданий в России первой четверти XXI века» — Кудрин последовательно разбирает и собирает заново языковые и культурные коды. Его метод напоминает неоконцептуалистские опыты, но с важным отличием: здесь нет холодной иронии, скорее — трепетное, почти одержимое внимание к тому, как язык рождает реальность. Сначала ты протискиваешься сквозь привычное мышление и примитивное непонимание, заставляя себя оставить в прошлом все опыты чтения, потом потихоньку начинаешь осознавать, куда автор тебя затягивает; ты тоскуешь, читая: «Если в Ленинград, то непременно к тебе… <…> Мы погрязли в кармическом душевороте без случаев совпасть. Семенили, семенили, семенили, будто бы семенами приземлились в негодную почву поблизости. Впрочем, не приросли обоюдно»; смеешься, натыкаясь на «Деметра рассыпала маки, отбыла по два два восемь» (и даже постишь это себе в канал, чтобы и другие прониклись!); вычисляешь число сердца, судьбы и жизненного пути; гадаешь по зашифрованным чит-кодам, заныриваешь с головой в игру, получаешь гнилые анонимки, приобретаешь яд против грызунов, молишься и выныриваешь, что-то не понимаешь, отматываешь назад и снова начинаешь читать с первой страницы.
Эзотерические мотивы в книге — не просто тема, но структурный принцип. Ритуалы, молитвы, заклинания, нумерологические схемы, астрологические таблицы — все это становится частью литературного жеста. Кудрин не пародирует эзотерику, а использует ее как инструмент для создания новых смысловых полей. С этой точки зрения «Эзотопы» продолжают традицию русской литературной мистики — от Гоголя до Хармса, — но с учетом цифрового поворота. Автор превращает эзотерические практики в материал для лингвистических игр, используя таблицы с псевдо-енохианскими и гностическими формулами, создавая новые знаковые системы, иронизируя над современными эзотерическими практиками, где духи известных оккультистов — Кроули, Лавея — говорят абсурдные фразы, а их «специальности» пародируют профессиональный жаргон (понравившееся мне: «арендодатель ядерного натюрморта»). «Неисправный-неправильный оракул» предлагает алгоритм действий, напоминающий гадание, но с абсолютно бытовыми и бессмысленными заданиями: «Запрячь трупы насекомых в погреб». И ведь хочется сорваться и сделать все, как тебе говорит автор со страниц книги (магия, не иначе!). Молитва становится кодом, духи — сбоящими программами, магические операции — IT-процессами, а гадания в России первой четверти XXI века пародируют современные методы предсказаний: по ИНН, CVV-коду кредитки, Wi-Fi модему, ChatGPT. Я даже задумалась, где же лежит мой ИНН, и, может, стоит его найти и что-то о себе понять новое. Кудрин остро чувствует дух времени, но в отличие от многих современных авторов, он не просто фиксирует цифровую реальность, а помещает ее в контекст магического мышления — это попытка осмыслить технологическое через призму сакрального. В моем любимом разделе «Алхимизм» автор использует намеренно искаженный текст, имитирующий древний трактат, но с элементами абсурда («коворкинг с нейросеткой»), что отражает попытку синтеза традиционного герметизма с постмодернистским дискурсом. Эзотерика — это не система знаний, а языковая игра, зависящая от культурного контекста. Деконструкция, пародия, синтез магии и технологий, эксперимент — мы, по закону Хейзинги, все еще играем, а не верим.
Тема Христа и молитвы для многих представляется священным лейтмотивом, с которым нельзя проводить эксперименты. Хорошо, что потенциальный читатель С.К.К. не обладает такими предрассудками. Чем больше мы играем с этой темой, тем ближе мы к пониманию того, что для нас значит сама вера. В разделе «На чердаке постсекулярного христианства» автор помещает религиозные практики в контекст современности, где сакральное смешивается с профанным, а традиционные формы веры сталкиваются с техническим и научным дискурсом. Пародийно обыгрывается борьба с бесами через чтение псалмов и посещение Лавры, но при этом вводится тема психических заболеваний («шизофренические гены»), что создает напряжение между верой и рациональным объяснением. Упоминание Христа происходит не как объекта веры, а как элемента культурного кода, встроенного в современные ритуалы (например, молитвы для «быстродействия технических средств»). «Свежие христианские молитвы в 2020-ых годах» превращаются в инструмент нашего с вами прагматизма, в котором сакральное мы подменяем утилитарным. Абсурден ли наш мир? Да. Христос становится культурным символом, упоминается в ряду других культурных и мифологических фигур: Платон, Моисей, Булгаков, Иисус Христос, Иоанн Богослов. Его образ лишается священной окраски и становится частью общего места, где Евангелие соседствует с «Кашей из топора» и Бегбедером (за Фредерика отдельное спасибо). В постсекулярном мире молитва может происходить где угодно, а ее содержание и адресат размыты. Автор не отрицает веру, но показывает ее трансформацию в мире, где боги говорят на языке программирования, а молитвы направлены на технику и социум.
Один из ключевых мотивов книги — язык как живая, почти одушевленная субстанция. В разделе «Мистико-цифровые лингвопаразиты» Кудрин исследует речевые клише как вирусы, в «Незапомненных заклятьях» — слова как магические формулы, в «Бессмысленных чит-кодах» — буквы как инструменты управления реальностью. Это не просто игра, а серьезное высказывание о том, как язык формирует сознание и как можно ему сопротивляться. И сама книга построена как серия вспышек — коротких, интенсивных текстовых блоков, которые не складываются в линейное повествование, но создают ритмический рисунок. Этот монтажный принцип позволяет удерживать внимание даже там, где смысл ускользает. Чтение «Эзотопов» напоминает серфинг по волнам смысла: то ты на гребне понимания, то в пучине абсурда. Даже периодически всплывающие вставки «Данное произведение нарушает Федеральный закон Российской Федерации…» выглядят как закономерность, а не неизбежный пропуск смысловой части произведения. Нет, нам на метаязыке показывают, что С.К.К. ни капли не ошибается в современном мире.
Как верно замечает в послесловии Иван Полторацкий, книга оставляет «светящийся след» — смешанное чувство восхищения, недоумения и тревоги. Это не та книга, которую можно «понять» в привычном смысле слова. Ее нужно пережить. И в этом переживании — ее главная ценность.
«Эзотопы» Сергея Кудрина — это важный и смелый проект, который расширяет границы того, что мы привыкли называть литературой. Это книга-манифест, книга-ритуал, книга-лаборатория. Она будет интересна не только ценителям экспериментальных текстов, но и всем, кто готов к диалогу с языком на его собственных условиях — магических, технологических, экзистенциальных. Рекомендуется читать вслух, вдумчиво и с готовностью к тому, что некоторые страницы останутся с вами надолго — как закодированные послания из параллельного измерения. С.К.К. и нас призывает «исповедаться первому встречному», как делает это сам со своим читателем. А я чувствую неразрывную связь с автором, хотя бы потому что нахожусь в аналогичной дихотомии между всплывающими периодически Пермью и Петербургом, и постоянно мысленно жму ему руку, когда читаю такое близкое: «В Перми пропитой и развязной». И пускай это не магистральная линия «Эзотопов», но для меня — неизменно важная.
