Дмитрий Терпунов родился в 1985 году. Образование медицинское, работает в автостраховании. Состоит в Национальной Ассоциации Драматургов. Есть две постановки в профессиональном театре, одна в любительском театре Буэнос-Айреса, а также шорт-листы Международного конкурса «Время драмы». Участник семинара АСПИР 2022 года, финалист конкурса фронтовой литературы «Герой». Малая проза публиковалась на сайте «Прочитано», журнале «Литерра Nova» и в Facebook-сообществе «Хороший текст».
Бутерброд или рыбка
Рассказы
Почему собаки любят Ferrari
Совершаю ежедневный путь из варяг в греки — из дома в офис и из офиса домой. Смешно и глупо: за тридцать лет я намотал миллионы километров, но за пределы города так и не выбрался. За это и проклинаю метро: едешь, едешь, трясёшься, трясёшься, ждёшь, ждёшь, — а в итоге либо конечная, либо кольцевая.
Шесть утра ровно. Звонок будильника отзывается в голове, как удар кузнечного молота. После вчерашних трудов праведных просыпаюсь тоже с большим трудом. Чищу зубы, причёсываюсь, грею завтрак; ем — на хлеб не глядя, одеваюсь — рубашку не гладя, дверью хлопаю громко, скорее-скорее в лифт, сейчас он уедет без меня, и ведь если уедет — поминай как звали, новый не приедет никогда. Повезло, успел: втискиваюсь в лифт (там стоят такие же зомби), опускаюсь на первый этаж, выползаю на улицу. Первый уровень пройден, но впереди второй: сейчас перерыв на минуту спортивной ходьбы, а дальше надо нырять в метро.
Метро. Прикладываю «Тройку» к турникету, спускаюсь на платформу, с боем врываюсь в вагон (там стоят такие же зомби). Прислоняюсь спиной к двери с надписью «не прислоняться», достаю смартфон, смотрю на время: семь утра ровно — нормально, успеваю. Теперь можно выдохнуть: впереди ещё час глупого стояния на ногах. Озираюсь по сторонам: ну, чем бы заняться?
Рядом застыл молодой человек — прыщавый дылда в очках. Однако дылда, похоже, умный — дылда читает бесплатную газетёнку. Может, и мне почитать? Ну, что там пишут?
На передовице изображён спорткар: за рулём видный мужчина, рядом породистая собака — голова её высунута из окна, уши развеваются на ветру, глаза радостные, морда счастливая. Так-так, интересно! Жизнь собачья мне очень близка, особенно когда еду домой в девять вечера и от усталости — тоже язык на плечо.
Читаю дальше. Прямо под иллюстрацией крупным шрифтом задан вопрос:
— Почему собаки любят гонять на Ferrari?
А ещё ниже мелко-мелко напечатан ответ:
— Во-первых, поток свежего воздуха действует как сеанс массажа, во-вторых, ветер приносит венок свежих запахов, как охапку роз, в-третьих, ветер щекочет собачьи уши — однако не факт, что это очень приятно — сами собаки об этом ничего не рассказывали.
— Конечно, — резюмирует статья, — науке предстоит ещё во многом разобраться, поэтому утверждать можно только одно: собаки ездят высунув голову из окна, потому что… ну потому что это им нравится!
Вот спасибо, объяснили! Сам бы я не догадался никогда.
А между тем поезд приехал на мою станцию и приятный женский голос громко об этом объявил.
Ну, бывайте, зомби, мне пора! Всем пока!
Выхожу из вагона повеселевшим: расскажу о собаках коллегам в офисе — а то вдруг они не знают?
Играть в силу вяленой рыбы
— Так они называли меня жёлтой рыбой?
— Да! Да! И ещё червяком! Земляным червяком!
(Диалог из мультфильма «Маугли». Так пантера Багира натравила питона Каа на лесных обезьян, бандерлогов.)
Вчера я снова играл в шахматы, причём внезапно не один, а с Колей — Коля мой давний друг.
Встретились у метро, возрадовались, обнялись, вместе дошли до турнирного зала — модного бара на Кузнецком Мосту. А там уже люди собрались, музыка гремит, бокалы звенят, турнир вот-вот начнётся; судья вбивает имена участников в смартфон: когда произойдёт жеребьёвка, пары рассядутся по столам, пожмут протянутые руки, пустят часы и начнут переставлять фигуры.
А когда партии завершатся, люди поднимутся из-за столов и толпа разделится ровно пополам: одни станут радоваться и улыбаться, другие будут мрачнее тучи. Однако это не навсегда. После второго тура равенство нарушится: весёлых людей станет вдвое меньше, зато печальных — наполовину больше. После третьего тура весёлых людей останется совсем мало, после четвёртого — мало микроскопически. В финале грустными окажутся абсолютно все, кроме одного-единственного счастливчика — победителя турнира. Именно его окружит толпа, именно ему судья вручит золотистый кубок, именно его наградят громкими аплодисментами.
В спорте всегда так: если ты не первый — значит, никакой.
Я начал турнир с горящими глазами, одержал две победы подряд, но потом провалил ключевую партию и доигрывал фактически просто так, без интереса. Суровая реальность: даже одна осечка становится роковой.
У Коли игра тоже не пошла: в лучшей позиции он зевнул хитрый мат и турнир закончился для него, как для меня — бесславно.
Ну и пусть! Как будто нам так важен золотистый кубок или аплодисменты. Мы вообще-то не за ними пришли. Нам важно проветриться, пообщаться, да и просто мозги размять, чтобы не ржавели. А победил, кстати, грузин Гога, который играет сильнее нас раза в два. Он ещё и моложе вдвое.
После награждения все высыпают на улицу: общаются, электронные сигареты курят, вино пьют, анекдоты рассказывают, смеются. Мы с Колей сидим на лавочке, в полумраке, зато Гога красуется прямо у входа в бар, и вывеска над дверью подсвечивает его как святого.
Внезапно Коля вскакивает с лавочки и быстро-быстро шагает к Гоге. Ясно-понятно, сейчас грянет вызов на дуэль:
— Давай сыграем? Одну партию.
Гога смотрит на Колю свысока (Гога на голову выше не только в шахматах), смотрит вальяжно и даже небрежно; в какой-то момент Гога решает, что никакой интриги в дуэли нет: молодость закономерно победит, а зрелость ожидаемо уступит. Гога демонстративно зевает, а потом апатично отвечает:
— Не хочу. Мне лень.
То есть как лень? Дуэли, значит, не будет? Ну я так не играю! Дуэль состоится при любой погоде. Для этого и нужны секунданты — например я.
Я встаю с лавочки и иду к Гоге. С другой стороны к Гоге подходит Лена, жгучая брюнетка (они встречаются). Так и стоим у двери вчетвером: я, Коля, Гога и Лена.
Тогда я говорю Гоге, указывая на Колю:
— …А ещё он называл тебя земляным червяком!
Гога ошалевает:
— Что это значит? Вы чего?
Коля оправдывается:
— Я такого не говорил! Это ложь!
Лена обращается к Гоге (а каша-то заваривается!):
— Надо играть! А ну-ка покажи нахалу, где червяки зимуют.
Я подливаю масло в огонь:
— Да, да! Он тебя земляным червяком называл! И жёлтой рыбой ещё!
Коля отнекивается:
— Да не называл я!
(Ещё чуть-чуть и из Колиных ушей пойдёт пар.)
Я слегка сбавляю градус (чтобы каша не переварилась):
— Вы что, «Маугли» не смотрели?
Гога:
— Нет! Мне всего девятнадцать лет!
Я:
— «Маугли» это как «Гарри Поттер», только для людей постарше. Культовый мультфильм!
Коля:
— А почему я тогда Маугли» не видел?
Этот вопрос сбивает меня с толку. Действительно, почему они не знают «Маугли»? Как можно «Маугли» не знать?
Однако дело сделано: Гога с Колей возвращаются в бар и садятся за доску. Шахматисты расставляют фигуры и партия начинается. Гога с дебюта развивает яростную атаку, Коля отбивается единственными ходами; Гога комбинирует, давит, Коля извивается, как на сковородке уж. Гога волнуется — это видно по дрожащей руке. Коля не замечает вокруг ничего; Коля слишком погружён в игру — ещё ход-другой и инициатива перейдет к нему. Внезапно на часах падает Колин флажок — это означает просрочку времени. Да, Гога побеждает, но как-то неуверенно, случайно. Партия оборвалась слишком рано!
Эх, зря Коля сказал, что никого земляным червяком не называл. Вообще-то мог бы и назвать! Сила игры позволяет!
Ну да ладно. В следующий раз победит — тогда и назовёт.
Вечер, однако, закругляется, люди расходятся по домам, пора и мне. Прощаюсь с Гогой и Леной. Отдельно прощаюсь с Колей. Спускаюсь в метро, возвращаюсь домой. Дома меня встречает жена.
По дороге на кухню хвастаюсь, как ловко стравил двоих шахматистов и как они ничего не поняли.
На протяжении всей истории жена заливисто хохочет, а потом вдруг берёт меня за рукав и тихонько спрашивает:
— Откуда эта фраза? Ну про червяка?
Я:
— Зай, ты тоже «Маугли» не смотрела?
Жена:
— Конечно нет! Я другие мультики люблю.
Это что же получается? Я цитировал мем, который не знает никто? А ведь могло и до драки дойти. Хорошо, что Гога не рассвирепел — всё-таки он и не такое слышал. За глаза Гогу дразнят вяленой рыбой — по названию лучшей шахматной программы. По-английски эта программа называется Stockfish, а по-русски — вяленая рыба (вобла).
Памятник
Я мало путешествую. Всё в городе, да в городе. Дела, дела. А зря: надо чаще выбираться на природу. А то забыл, как она выглядит. Широкие поля, дремучие леса, глубокие реки. Над ними раскинулось синее небо, полное облаков. Рассекая облака, в небе проносятся самолёты, оставляя за собой длинный белый след. Леса, поля, облака, самолёты — вот обычный вид из окна поезда.
Лежишь себе на верхней полке, смотришь вдаль и ждёшь остановки в сером городке, где окажешься в первый и в последний раз.
Города бывают разные: большие и малые, богатые и бедные, ухоженные и грязные, но в каждом из них — в каждом! — есть памятник человеку из далёкого прошлого, бунтарю, мятежнику и революционеру — Владимиру Ильичу Ленину.
Расскажу случай.
Депрессивная осень. Нас с Димоном заслали в командировку. В городок тихий, бедный, но гордый. Затерянный где-то на уральских просторах. Сели в поезд и поехали. По дороге машинисты дважды останавливались. Первый раз карту сверить, второй раз — дорогу спросить. К счастью, мы не потерялись, не завязли на уральских просторах, успели вовремя. Путь-то всего один.
С вокзала мы сразу двинули в гостиницу. Приехали, заселились, позавтракали. Ну а дальше сразу на завод — персонал обучать. Рабочих с новой технологией знакомить. Только вот технология всего одна, а рабочих много — вот и обучали их до самого вечера. Даже не пообедали толком. Устали.
Ужинать нас повезли в ресторан при отеле. Он лучший в городе — потому что всего один. И лучшее блюдо там всего одно. Зато остальных — ещё два или три. То есть широкий выбор.
Мы заняли столик у окна и заказали жаркое по-уральски, огурцы и водку. Официант принёс. Выпили по одной, вздрогнули, закусили. Ух, хорошо пошло! Развалились в креслах, выдохнули, размякли.
Наконец Димон поднялся с места, чтобы тост сказать: уже и рот открыл, уже и стопку поднял, да вдруг так и застыл с открытым ртом и вытянутой рукой. Я не выдержал:
— Ну что ты стоишь как Ленин?
— Я не виноват! — Димон кивнул на окно. — Вон глянь! Там правда Ленин стоит.
Я повернулся к окну. Окно выходило на главную городскую площадь. Площадь хорошо просматривалась и была окружена лавочками. А прямо посреди площади стоял какой-то памятник. Очевидно, кому-то очень важному. Кому-то очень известному. Да вот только кому? В темноте не разобрать. Освещения-то нет. Городок-то бедный.
— Ну с чего ты взял, что это Ленин?
— Да сразу видно: стоит в полный рост. В жилете и в пальто. Вон глянь!
Димон залпом выпил водку и закусил огурцом. Я выпил не закусывая и продолжил спор:
— Да какой это Ленин? Ленин стоит с вытянутой рукой — светлый путь указывает.
— А этот разве нет?
— Этот нет. У этого руки на груди скрещены — как у крестоносца.
— Ну и что? Разве руки главное? Вон Венера Милосская вообще без рук — а узнают!
Я вздохнул и налил ещё по одной. Димон благостно кивнул — одобрил.
— Слушай, чего спорить? Давай у кого-нибудь спросим.
— А давай. Местные должны знать.
Я посмотрел влево, потом вправо — в зале никого, даже официантов. Только за соседним столиком бугай сидел. На нём был деловой костюм и гора мускулов. Бугай тоже пил. Глаза красные, мутные, в руке стакан, галстук тонул в тарелке, к щеке прилепился лист салата. Родственная душа!
Я обратился к бугаю:
— Подскажите, будьте добры.
— Да!
— Чей это памятник?
— Ой, мужики, не знаю. Который раз в этом городе — а всё не пойму, кто это.
Одно прояснилось: бугай тоже в командировке. Умаялся за день — вот и пришёл в ресторан напиться.
— Но если вам надо, — продолжил бугай, — бюст слева — это Маркс.
Бугай указал пальцем на бронзового мужчину с бородой.
— А справа?
— А справа — Маркес.
Бугай указал пальцем на бронзового мужчину с книгой.
После этого бугай упал лицом в тарелку, разговор завершился.
— Ничего не понимаю, — я повернулся к Димону. — Мы не знаем. Он не знает. — Я кивнул в сторону бугая. — Никто не знает. — Я потерянно развёл руками. — А больше и спросить некого.
— Да Ленин это. Что тут думать?
— Нет, не Ленин.
— А я говорю — Ленин! Вон глянь!
— Чем докажешь?
— Что тут доказывать?
— А ну докажи, я сказал!
Мы спорили с Димоном до хрипоты, переходя то на крик, то на многозначительный шёпот, и даже чуть не подрались, но выпили ещё по одной и помирились. Потом мы ещё долго курили и молча смотрели на загадочного мужчину в жилете и пальто, потому что сил выйти из ресторана и подойти к памятнику у нас уже не было.
В полночь ресторан закрылся, и мы поднялись в наши номера. Я без сил упал на кровать и отключился. Димон уснул прямо на коврике перед дверью. Утром с первыми лучами солнца мы вызвали такси, приехали на вокзал, сели в поезд и навсегда покинули этот маленький, бедный, неухоженный город.
Ночью мы вернулись в Москву. Зайдя домой, я сразу включил компьютер и открыл Яндекс.Карты. Нашёл тот самый отель, тот самый ресторан и ту самую площадь напротив него. Интернет поведал и об отеле, и о ресторане, и площади, но вот о загадочном памятнике — в интернете не было ни слова.
Так я и не понял, что же это был за памятник на площади Ильича, прямо посредине улицы Ленина, проложенной в маленьком, но гордом городке, носящем звонкое имя Лениноград.
Питер в апреле
Ленинградский вокзал, апрель, семь часов вечера. Стою на перроне, жду поезд. Смотрю то на рельсы, то на часы. Переминаюсь с ноги на ногу. В руке паспорт с билетом. На спине рюкзак. В рюкзаке шапка и зонтик; не в первый раз еду — к непогоде готов! Раньше я в Питер часто мотался: весной, летом, осенью. Каждый раз на выходные: с друзьями повидаться, город посмотреть, ну и пригород тоже. Один Кронштадт чего стоит! Яркие впечатления неизбежны.
Начинать можно с апреля: ещё не сезон, поэтому и цены ниже, и туристов в городе меньше. В Петергофе очередей не будет. В Эрмитаж прошмыгну без давки. На Невском нормально сфоткаюсь. Минуса только два: холодный пронизывающий ветер и затяжные мрачные дожди. Они всю косметику с города смывают. Дома стоят линялые — со стен краска сыплется. Асфальт трескается. Под ногами лужи, как будто в бассейне плаваешь. А в это время в Петергофе фонтаны включили. Ну и зря — только воду переводят. Рано! К тому же Метеор пока не ходит. Пристань пустует. Обратно в Питер не уплывёшь. Ну ничего: к лету дожди пройдут и город наводнят туристы. Вместе с туристами в город пожалуют белые ночи.
Смотрю на часы: семь пятнадцать. Не спеша подают поезд. Протягиваю проводнице билет и паспорт, жду, пока она их проверит, забираю документы, запрыгиваю в вагон. Миную тамбур и титан с кипятком. Иду по коридору, ищу мою полку. Вот и она! Сжавшись в три погибели, прячу рюкзак в рундук; потом разгибаюсь, осматриваюсь. Вагон — полупустой. Все боковые полки свободны. Место подо мной — тоже. Рядом едут две девушки: вот они возвращаются с чаем. Интересная попалась компания, уютная. Повезло!
Поезд трогается. Пора знакомиться. Девушки представляются:
— Я Настя.
— А я Катя.
Настя живёт в Питере, едет домой с учёбы. Катя живёт в Москве, в Питер едет по работе, командировка. Обеим чуть за двадцать.
Первый вопрос адресуется мне:
— А ты зачем в Питер?
— На выходные. Отдохнуть.
Девушки смотрят на меня с подозрением: Питер в апреле? Просто так?
— Я люблю Питер, — отвечаю невозмутимо. — Даже весной!
Возникает неловкая пауза: девушки мне не верят. Не верят — ну и ладно. Значит, надо сменить тему. Забавы ради предлагаю девушкам угадать мой знак зодиака. Это нейтральная вещь — гороскопом увлекаются все. Девушки спрашивают по очереди, а я отвечаю:
— Ты Лев?
— Нет! Разве я эгоист?
— Ты Козерог?
— Разве я упрямец?
— Тогда Дева?
— Я не зануда!
— Водолей?
— Я не пессимист!
Наконец Настя угадывает:
— Скорпион?
— Да, Скорпион. Лучший знак зодиака!
Ещё бы не лучший. Каждому свой знак нравится.
Ко мне обращается Катя:
— А я кто? Угадаешь?
— Это легко, — небрежно отмахиваюсь. — Ты Дева!
— Но… — Катя делает большие глаза. — Но как ты узнал?
— По тебе сразу видно.
— Ты что, сыщик?
— Нет!
— Ясновидящий?
— Тоже нет!
— Тогда как?
— Очень просто: когда я ляпнул, что все Девы — зануды, ты обиделась. Так я и понял: ты — Дева! Иного не дано!
Вот зачем я так резко отвечал. Я просто выведывал информацию — незаметно, скрытно.
Катя смотрит на меня с восхищением. Настя от удивления разевает рот.
Ох, этот прекрасный миг, когда ты отчасти греческий бог, отчасти Шерлок Холмс, отчасти Ванга, и ещё отчасти суперкомпьютер. До того умен! До того проницателен!
Девушки покорены. Зауважали. Кажется, нас разделяет огромная пропасть — а ведь я всего-то на пять лет старше.
— Питер в апреле… — прерывает молчание Катя, — а что-то в этом есть.
Серая мышка
ОНИ познакомились на вечере быстрых свиданий.
Ресторан, второй этаж, столики в круг: женщины сидят, мужчины пересаживаются. Голова кругом.
ОН поднялся по крутой лестнице и возомнил себя крутым.
ОНА спустилась по ступеням, словно сходя с небес.
ОН сразу выбрал её. Взял бланк, взял ручку и поставил галочку. А потом взял меню и выбрал большой капучино.
Ну а ОНА выбрала чай с пирожным и какого-то мачо; мачо был слащав: легко общался, весело шутил, широко улыбался, жестикулировал; всех пленил, всех обаял, но… сам мачо не выбрал никого. Зато незаметно улизнул в бар, где заказал Кровавую Мэри с креветками и долго сидел, повесив голову. В какой-то момент мачо уронил на пол пепельницу и тотчас ушёл, бросив всё.
Вечер быстрых свиданий тоже закончился как-то быстро. Но не всем хватило впечатлений: кто-то уехал домой, а кто-то завалился в клуб или в бильярдную, ну а ОНА просто ушла в ночь. С НИМ не попрощалась, хотя заметила и даже пронзила взглядом. Тогда ОН развернулся и ушёл из её жизни. Но недалеко. И ненадолго. Было продолжение.
Снова ОНИ встретились у меня на даче. Случайно.
Новый год, праздник, мороз, посиделки. Падали снежинки, завывал ветер, сгущалась темень. В комнате горел камин — согревал атмосферу. В углу горел телевизор (звук поставлен на Mute). Посреди комнаты стояли стулья и стол (на столе стояли салаты и шампанское). Только вот гостей не было совсем. А ведь гости вылетели ко мне на дачу, словно пробка из бутылки, но застряли в тех же пробках — дорожных. Время тянулось медленно-медленно, долго-долго. Вокруг дачи тянулся коричневый забор. На заборе висела яркая гирлянда. За забором тянулась длинная дорога. У дороги висел жёлтый фонарь.
Я объяснял людям, как добраться:
— Следуй за гирляндой до фонаря. Потом тормози: фонарь светит жёлтым, но это красный.
— Красный?
— Красный как светофор. Значит, приехали! Понял?
— Да. Красные фонари — это прикольно! Со смыслом!
Наконец, к шести гости стали собираться. Одна машина, другая, третья.
ОНИ встретились у фонаря. ОН её сразу узнал. Узнал и сразу подкатил. ОНА притормозила и дала ему от ворот поворот.
ОН обиделся, но виду не подал. Вздохнул и подал ей руку. ОНА замотала головой, но руку всё-таки пожала.
В дом зашли вместе, говоря о погоде. А как иначе? В Новый год не ссорятся.
Я встретил их у двери:
— Так вы знакомы?
— Один раз виделись.
— Да. Один разок.
Дальше был ужин, шарады, шляпа, картишки и настолки. На столе из еды не осталось почти ничего. В полночь — обращение президента. С часу до двух прогулка по лесу и фейерверк.
Ночевали в разных комнатах. Девочки на втором этаже, мальчики на третьем. Ещё раз: мальчики на третьем, девочки на втором. Поняли глубину падения? И девочки тоже поняли. Поэтому сами поднялись к мальчикам — возвысились.
А ОНА не такая. Осталась у себя. Обняла подушку, укрылась пледом, потушила свет. Проснулась с первыми утренними лучами: почистила зубы, причесалась и сразу за руль. Сбежала, даже не позавтракав. Укатила в Москву, обогнав солнце.
ОН проснулся днём и вышел за ворота. Никого. След от машины остался, а ЕЁ след простыл. Фонарь был жёлтый, но по-прежнему горел красным. В этот раз ЕМУ одному. Значит, не повезло. Значит, надо стоять и ждать. Выстоять.
ОН, конечно, удивился, но не сдался. ОН потратил на поиски весь день и всё-таки нашёл её ВКонтакте. Под каким-то странным псевдонимом. Юлиана Колокольчикова — звучит странно. Ещё и аватарка с фиолетовым париком.
Однако ОН всё же написал. Вежливо и нежно. С надеждой. А в конце добавил: «С уважением».
ОНА сразу же высветилась онлайн, сообщение прочла и уклончиво промолчала. Потом вежливо кинула ЕГО в блок. Кажется, блок у неё какой-то на отношения.
Зато через месяц ОНА написала сама. Причём не пару строк, а сразу голосовое на полчаса. Рыдает, носом шмыгает, речь сбивчивая, нелогичная. Явно в неадеквате.
— Прости меня, — говорит. — Прости, но я тебе не пара. Ты сразу мне понравился. Ещё тогда, на спиддейтинге. Вот я и убежала. И на даче тоже убежала. Но от себя не убежишь. Мы подходим друг другу как Кидман и Круз, как Джоли и Питт… Да что я вру — не подходим совсем. Не быть нам вместе! — и плачет, и плачет.
Пауза на минуту. Молчание в трубке.
И вдруг она говорит:
— Ты не простишь постоянные измены. Ночами я гуляю по шоссе. Одна. В пятницу переодеваюсь прямо на работе. Надеваю фиолетовый парик, ярко крашу губы, томно подвожу ресницы, а потом ухожу в ночь — как оборотень. Домой прихожу под утро. Вся вымотанная, но довольная. Да, я такая. И это сильнее меня. Оно слишком глубоко. И оно не лечится.
Сначала ОН оторопел. Потом взбесился. Потом раскрошил телефон о стену. Потом заплакал. Потом снова оторопел. А потом приехал ко мне и всё рассказал…
Вот такая девушка-загадка. Казалось бы: скромная серая мышка, а вон что внутри сидит.
Но если вдуматься: разве нимфоманка всегда ходит в красном? Разве всегда блондинка? И серьги всегда до плеч? Много вы таких встречали? То-то и оно. А ведь они вокруг, рядом. Просто мы их не знаем, не замечаем. Не замечаем, пока не настанет ночь.
Хмурая пятница
Экспериментальная
Родился. Жил. Умер.
А как будто и не жил.
Бутерброд падает маслом вниз, рыбка всплывает брюшком вверх.
Жизнь — долгое падение вниз.
Смерть — быстрый полёт наверх.
Всю жизнь ты бутерброд, и только в самом конце — рыбка.
Проснулся. Выключил будильник.
За окном темно, на кухне свет.
Умылся и почистил зубы.
На щётке — паста.
На завтрак тоже паста — с кетчупом.
На кухне телевизор.
Включил новости, выключил.
Лучше смотреть телевизор, чем с ним разговаривать.
Одеваюсь. В руке — портфель.
Запираю дверь, выхожу на улицу.
Ключик кладу в карман.
Говорят, я интроверт. Ко мне трудно подобрать ключик.
Спускаюсь в метро, жду поезд.
Вижу свет в туннеле.
Оптимист видит прибывающий поезд, пессимист под него бросается.
С боем сажусь в вагон. Занимаю свободное место.
Даже в вагоне возможен подвиг: уступить место женщине.
Даже если она против.
Выхожу из метро. На улице снег.
До работы иду пешком.
Снег в этом году ранний, зато я опаздываю.
Снег идёт, зато я бегу.
Проходная. Пропуск прикладываю к турникету.
Створки распахиваются.
Забегаю в лифт, жму на кнопку.
Поднимаюсь на двадцатый этаж.
Настроение остаётся на нуле.
Бегом в офис.
Пальто в шкаф, шкаф на замок.
Рот тоже на замок.
Душу — на два замка.
Говорят, я интроверт. Душа должна быть как пальто — нараспашку.
Здороваюсь с коллегами, сажусь за компьютер.
Достаю из рюкзака яблоко. Кусаю.
Тьфу, кисло!
Кладу яблоко на стол.
Отныне мой компьютер — продукт фирмы Apple.
В перерыв наливаю кофе.
От кофе тянет в сон.
Зеваю и проливаю кофе на стол.
Работа скучная — проливаю слёзы.
Спрашиваю себя:
— А не сон ли всё это?
Празднуют день рождения.
Курьер приносит пиццу.
Пиццу разбирают по кусочкам.
Мне достался с луком и колбасой.
Ну и кто я сегодня: горе луковое или деловая колбаса?
Разливают газировку.
Вредно, но людям нравится.
Имениннику желают здоровья и долгих лет жизни.
Газировка — в подарок.
Выхожу проветриться.
Стою прямо на ветру.
Говорят, у меня ветер в голове. Так можно и заболеть.
Ой не надо. И так болит внутри.
Вечер. Компьютер выключен. Еду домой.
У метро вижу школьницу. Плачет, паникует. Клянчит на билет.
Достаю мелочь, отдаю всю.
Вроде мелочь, а каков подвиг!
Вот я и дома.
Ем креветки из «Пятёрочки».
Вкус на троечку.
А ведь я тоже — офисный планктон.
Параллельно смотрю новости.
За день произошло так много всего, а я не заметил.
Вся жизнь как компьютер: включить, выключить, перезагрузить.
Родился, жил, умер.
Иногда совершал подвиги.
