Владимир Буев много лет является президентом Национального института системных исследований проблем предпринимательства и группы компаний НИСИПП. В качестве эксперта в сфере экономического развития и предпринимательства неоднократно выступал в федеральных электронных и печатных СМИ. В роли пародиста и под своим именем выступать начал в этом году. Ранее под псевдонимом делал попытки писать ироническую и сатирическую прозу на темы истории античного Рима.
«Бог его знает, что несёшь, стоя с утра под душем…»
Репортаж с творческого вечера Родиона Белецкого
Относительно недавно автор этих строк побывал на презентации прозаической книги Родиона Белецкого «Чужой ребёнок», прошедшей в Библиотеке иностранной литературы имени М. И. Рудомино. И вот Родион презентуется уже в Булгаковском доме в литсалоне Андрея Коровина. Поскольку сам Андрей находился в этот момент в творческой командировке, очередной салон его имени открыла его всегдашняя соведущая Нина Дунаева, сразу же обратившись и углубившись в «историю вопроса». Вечер был посвящен не прозе, а поэзии Родина. Сама Дунаева этот вечер «очень хотела и накликала». Как-то летом она случайно встретила Родиона на улице, и он ей сказал: дескать, «лежат у меня книжки» и он хотел бы «сделать у вас вечерок». Но поскольку график мероприятий в литсалоне был плотным, вставить его в ближайшие к тому разговору недели не удалось. И вот случай, наконец, представился: Андрей уезжал («возникла пауза») и предложил Нине вечер таки устроить.
— Я говорю: хочу! И вот с этого наша сегодняшняя встреча началась, — заканчивает Нина с «историей вопроса».
По словам Нины, «те, кто сегодня пришли, Родиона прекрасно знает». Но автор этого репортажа на всякий случай напоминает, что он писатель многогранный, многопрофильный, так сказать, многостаночник: он и прозаик, и поэт, и сценарист (40 с лишним фильмов и сериалов), и драматург (больше ста постановок в театрах России и за рубежом). Чуть не написал: и швец, и жнец, и на дуде игрец (таки написал!). Окончил Родион ВГИК (мастерская Н.Н.Фигуровского). Печатался в журналах «Новый мир», «Знамя», «Дружба Народов», «Иностранная литература» и других. Автор детективных повестей «Маска призрака» (2008), «Рыцарь идет по следу» (2012) и двух книг стихов, в том числе сборника «Люди без совести» (2018), романа «Чужой ребёнок» (2024). Автор песни «Я всегда с собой беру видеокамеру» (программа «Сам себе режиссер»). Замглавреда журнала «Современная Драматургия». Пьесы и проза Родиона Белецкого переведены на несколько языков.
Нина Дунаева объяснила, почему она так хотела проведения этого вечера. Когда Нина была совсем маленькой девочкой (тогда не было всяких психологов и дети должны были самостоятельно справляться со своими психотравмами, и слова Бог в обиходе Нины еще не было), она «придумала для себя такую идею»: «природа обязательно всё делит поровну: этот умный, этот красивый, этот в чем-то талантливый». А если ты не умный, не красивый, не талантливый, думала Нина, то «ты просто ещё не нашел, в чем твоя фишка». Однако, даже будучи маленькой, Нина уже поняла, что «из этого прекрасного правила есть какие-то отвратительные исключения»: «Это люди, которым дано просто всё». Нина с Родионом знакомы много лет, и она каждый раз узнаёт о нём «что-то новое, новое, новое». Сначала она знала: есть такой драматург Родион Белецкий («ну, хорошо»). Потом поняла, что от драматургии до прозы «дорожка не очень длинная». Потом узнала, что Родион пишет стихи («сегодня у нас заявлена его стихотворная программа»). Несколько лет назад на дне рождения прозаика и драматурга Алисы Поникаровской Родион на глазах Нины взял гитару, и оказалось, что он ещё и играет («и уже после этого я увидела клипы, [музыкальную] группу»):
— Поэтому у него несметное количество талантов, и главное, что ему всё удается не абы как, а на уровне дара, таланта, чтобы не стыдно было об этом говорить и показывать другим людям.
Нина, хитро улыбаясь, объявила, что вечер надо начинать с сюрпризов и, опять вернувшись далеко назад в свою подростковую юность (а может, и сразу в детство), пошутила, что имя у неё довольно редкое, поэтому всю свою жизнь она прожила под бесконечный рефрен «Нинка, как картинка, с фраером гребёт». Когда в очередной раз она слышала эту «шутку», ей приходилось оборачиваться и повторять собственный рефрен: дескать, догадывается ли шутник о том, сколько раз в жизни она уже это слышала? «Список цитат про Нину в репертуаре как-то не пополнялся». И вдруг «на тебе! буквально пару недель назад» Нина Дунаева увидела в профиле Белецкого (соцсеть ВКонтакте) стихотворение про Нинку! «И хотя в ощущении имени и характера Нины Родион не очень далеко ушёл от прежней песенки, я очень сильно порадовалась расширению репертуара». И кто же, заявила Нина Дунаева, должен читать это стихотворение, если не сама Нина! И прочитала: «Мужчины в жизни Нины / Ужасные скотины / Они непостоянны, / Как климат Аргентины / Им надо быть главнее, / И важно быть умнее, /И при любом раскладе / Остаться на коне и / Рулить делами Нины, / (Рулить телами Нины)…»
После такого вступления на «сцену» Булгаковского дома вышел сам Родион Белецкий. Стихов у него много, констатировал факт о самом себе поэт, прозаик, драматург (и прочая, прочая, прочая):
— Я думал, что и как читать, потом понял, что буду говорить о том, что люблю, поэтому назвал этот вечер «Любовь до гроба», как вот этот сборник, — тут Родион продемонстрировал всем книжицу, выпущенную издательством «Стеклограф».
Поэт раскрыл секрет Полишинеля, что кроме него как автора, его стихи будут читать ещё два артиста, которых он тоже очень любит и которые отобрали у него для сегодняшнего публичного чтения его лучшие тексты: «А то, что осталось, я буду читать сам, но тоже по блокам, а начну с мамы, она умерла, я её очень любил, но это стихотворение было написано при её жизни “Вот у меня есть мама, / А у кого её нет? Мама — полная дама / Шестидесяти с лишним лет”…»
Следом за стихотворением про маму прозвучали стихи;
- «Хэппи энд» («Драматург лабает пьесу, / В ней маньяк идёт по лесу, / Замирает, монолог: / — Мама — я плохой сынок…»),
- «Жизнь» («И жизнь одна, и смерть одна, / И что-то там одно ещё. / Вот песня Фауста слышна — / Приходит выплата на счёт. / Захочешь посмотреть баланс — / Богатство притупляет боль — / Логин. Пароль. И шок, и транс: / Твой счет: ноль-ноль, ноль-ноль, ноль-ноль…»)
- «Азбука счастья» («Вот азбука счастья: / Аз, буки, веди. / Когда все здоровы, / Когда едешь на велосипеде…»). В момент прочтения слов «когда жене привозят… новое платьице» из «Азбуки счастья» Родион сделал многозначительную паузу и указательным пальцем потыкал в зал — ровно в то место, где сидела его супруга. Так зрители/слушатели и узнали (кто не знал), что на свой поэтический вечер Родион пришёл в сопровождении второй половины.
Поэт отметил, что половина стихов, которые сегодня будут звучать, новые и что он их ещё нигде «не читал вообще». Дальше из его уст стихи, как из рога изобилия, посыпались:
- «Продавщица воды наливает мне полную чашу»;
- «Заяц» («Двадцать лет ты жил как заяц, / Заяц-всюду-побегаец, / Заяц-вечно-напрягаец…»);
- «Сижу такой, помню о смерти»;
- «Умер друг. / Как жить, не знаю. / Мир по-прежнему жесток. / Вышел, со щенком гуляю, / Натянулся поводок…»;
- «Мир — большой, а ты — маленький / Вокруг тебя церкви да сталинки»;
- «Одноклассница».
В день своего рождения Родион написал, по собственному признанию, сам не зная почему, такое стихотворение: «Ты выжил! / Ты выжат, / Но выжил. / Ты нужен / Ты нужен, / Ты жив. / Ты жив, / С головой еще дружен / Ты жизнью / Серьезно контужен. / Ты выжжен, / Сто раз отутюжен, / Судьбой под машинку / Подстрижен. / Натружен. / Но нужен, / Но нужен! / Ты выжил, / Красавчик. / Ты жив!»
Почти все прочитанные Родионом стихи были сюжетными (много совсем коротких, то есть, как говорится, малой формы). Вообще часто возникало чувство, что это не поэзия, а проза в рифме, чем я и сам любитель погрешить (пусть и намного менее удачно). Пожалуй, основное, что стоит выделить — все стихи-проза Родиона, во всяком случае прочитанные на вечере, искромётно юмористичны и сатиричны (зал часто смеялся, не исключая и меня). Некоторые стихотворения «во первых строках» начинали казаться серьёзными, но затем их неожиданное окончание с комическим эффектом вызывало в зале бурное веселье. Чтобы стало понятнее для тех, кто с творчеством Белецкого не знаком, приведу для примера три стишка целиком (правда, эти прочитаны были не самим Родионом, а чуть позже актёром Гришиным):
Она была очень загадочной,
Таинственной, как сама тайна!
Она была очень таинственной,
Загадочной чрезвычайно…
На празднике сквозь бокал
Она смотрела на каждого,
И даже дурак понимал,
В ней кроется что-то важное.
Молчала по большей части
Щурилась, мило ёжилась.
Её обаяние, власть её
Множилось, только множилось.
Она говорила загадками,
Смеялась с закрытым ртом,
Вы даже не представляете,
Что же случилось потом.
История драматическая
Никто в этом не виноват.
Воскликнула леди мистическая:
«Не лОжте мне этот салат».
И гости притихли разом,
Букет задрожал на столе.
Накрылась загадочность тазом
Отборного «Оливье».
Или вот «Сказка про станок»:
«Там в спортзале, где маленькие девочки пукали,
увлеченные гимнастическими трюками»,
там где маты высокой стопкой, дорожки
беговые, снаряды, которые дергать за рожки,
жил прикрученный к стенке балетный станок.
Этот станок
был одинок.
Как в обычной сказке Андерсена, «вещные» муки:
Станок мечтал, чтоб его трогали чьи-то руки.
Лучше женские. Эти пальцы если даже сжимают,
то не сломают.
Занимались в зале дамы разные: худенькие, в теле,
Движения однообразные, пальцы сжимали гантели,
но не его. Была, конечно, надежда на секцию йоги,
но просветленные трогали только себя за плечи и ноги.
И станок
занемог.
Счастье пришло — тут кто-то может поморщиться —
счастье настало, когда в зале сменилась уборщица.
Если бы вас трижды в день протирали тряпочкой,
Вы б из бревна тоже стали лапочкой!
И третье:
Главное, не заразиться злом!
Хуже, когда ты, типа,
Станешь таким вот добра послом,
Это все, братцы, липа
Главное, не подбирать слова,
Главное, быть настоящим.
Впрочем, помогут слова едва,
Если сыграешь в ящик.
Надо учиться не слушать ложь,
Не соблазниться кушем.
Бог его знает, что несешь,
Стоя с утра под душем.
Иногда в стихах Родиона проскакивала и обсценная лексика (словно оправдываясь, поэт пояснял, что, поскольку тут собрались люди взрослые, то такие слова уже не раз слышали, поэтому ни для кого они новостью не являются и удивлять не должны).
— Прежде чем я перейду к теме театра, хочу позвать почитать стихи прекрасного артиста Александра Гришина. Он служит в РАМТе и играл в юности в моей пьесе, — объявил Родион.
Артист РАМТа испуганным не выглядел, но заметил, что «читать при авторе страшно, [ибо] автор, слава тебе Господи, жив». По словам Александра Гришина, Родион при чтении его поэзии артистами «узнает о своих стихах много нового». Начал артист с короткого стиха с шуточно-чёрным юмором: «Птицы поют и не знают, / Что люди людей забывают. / Плачут, ужасно страдают. / Похоронив, забывают. / Память устроена просто: / Вспомнят на пасху для тоста».
— Вот одно из моих любимых стихотворений, я потому его и забрал, — сказал Александр Гришин и прочитал стих о простых радостях жизни: — «Радуюсь, что проснулся сегодня утром… / Радуюсь, что еще один день в году. / Часов в нем не пересчитать. / Так что, прошу прощения, пойду / Начинать опять и опять, и опять».
Далее последовало стихотворение с названием «Пошлое» о массажисте, который «однажды, на курсах массажа… делал соседке массаж» и в результате чего «вошёл в неожиданный раж». Заканчивался стих шутливой назидательностью: «Ты можешь работать всухую, / По маслу руками скользя, / Но страсть к пациентке такую / Иметь массажисту нельзя».
Потом было ещё несколько, некоторые из которых сопровождались оценочными репликами Гришина «Вот это тоже любимое»:
- «Она говорит тебе: “Ты мой герой!” / И ты начинаешь стучать копытом»;
- «Хотел быть седлом её велосипеда, / Её защитной маской, / Её коротким сном после обеда, / Её колесом-запаской… / Она работала за соседним столом, / Не замечая соседа, / Который опять становился седлом / Её нового велосипеда»;
- «Она была очень загадочной…»;
- «Престарелый актер, с бородой и бровями седыми…»;
- «Жизнь работает на результат / Ты тычинку, она тебе пестик / Ты ей нолик, она тебе крестик…» (трагичный и одновременно комичный стих о солдатике о несчастной любви: чёрный юмор);
- «Сыну» (этот стих мог бы быть прочитан и самим отцом-поэтом, но по каким-то причинам для читки текст отобрал друг поэта);
- «Я отдал тебе все кочерыжки. Почему ты не любишь меня?»;
- «Депрессивные, любимые мои граждане».
Актёр Гришин и читал стихи по-актёрски. Театрально. Не так, как обычно читают свои стихи сами поэты. И точно не как Бродский, который читал свою гениальную поэзию монотонно, как пономарь: без чувства, без толка и без расстановки. В основном любимыми стихами актёра Гришина оказались стихи про девушек и театр, а также те, где юмор почерней.
* * *
На «арену стихотворной истории» вернулся Родион Белецкий, чтобы овладеть вниманием слушателей новой темой.
— Ещё я очень люблю театр. И в принципе его люблю с самого детства, — и не удержался от шутки: — Я в нём работаю часто…
Поэт прочитал стих о том, как… «Мы спрятались в театре, / Ходили в темноте, / И видели картины / Не те, не те, не те». Дальше в рифмах и красках описывались «не те картины». В финале лирические герои были крайне разочарованы вообще всей жизнью (опять неожиданная комическая концовка»): «Мы разочаровались / В основах бытия. / Нельзя ходить в театр / После закрытия».
Ещё был забавный стих про то, как театр отказался «ставить пьесу про Отелло, / опасаясь тем обидеть / чувства черных, чувства белых, / чувства тех, кто любит прозу, / чувства женщин, (про херрасмент / не забудем, будь он проклят), / чувства тех, кто любит женщин…», далее следовали бесконечные перечисления всех, чувства кого могут оказаться обиженными постановкой пьесы. Финал: все могут спать спокойно и не обижаться: пьесу не поставили.
Когда поэтический вечер перевалил за середину, Родион надел очки (почему-то вспомнилась сказка про «Красную шапочку» и слова волка «чтобы тебя лучше видеть»).
Комментарием «кто в театре работает, тот поймет», Родион сопроводил стих «Жил театр», сюжет которого в следующем: труппа давала скучные спектакли, молодой артист-бунтарь сам в свободное время поставил «отрывок» современной пьесы «в буфете большого зала», главный режиссёр использовал молодого актера, высосал из него идеи постановки, а потом отстранил его от спектакля, обвинив в бездарности.
Следом был стих, что в театре «все всегда орут» и «дают “Отелло”…»
Поскольку уже прозвучал сюжет про плохого режиссёра, Родион, видимо, решил установить в мире и в своём творчестве баланс, поэтому рассказал, что ему бывает очень жалко режиссёров, которых обижают («я с режиссёрами часто работаю»). По словам Родиона, когда обижают режиссёра — это ровно то же самое, когда отца обижают при ребёнке:
— Режиссёр должен быть главным. Его нельзя обижать, когда вокруг много народа. Переживаю искренне [когда такое вижу]. Вот стихотворение про то, как главного режиссёра на премьере игнорировал весь театр. Ходили вокруг него, как будто он тень. Это было ужасно…
То есть сама жизнь в очередной раз попросилась в куплет. Стих так и назывался «Режиссёр»: «Он ходил по театру в кожаном пиджаке, / Незажженная сигарета / В качающейся руке, / Проходил неуютный зрительный зал… / Не прижился. / Артисты привыкли к тяжёлой руке / При директоре бывшем военруке». Снова неожиданный финал: поскольку прежний главреж был человеком военным, который актерами командовал, то другого стиля руководства они уже не признавали.
Вот ещё одно весёлое стихотворение, про которое Родион сам не понял, как оно попало в его «театральный раздел». Сюжет: однажды одесские воры украли ящик Пандоры, открыли, внутри оказалась «Большого театра колонна», а на мраморе надпись: «Товарищи, Зевс был евреем!» Вообще в этой части вечера, заявленной как «про театр», часто попадались стихи не совсем театральные, а вернее, совсем не театральное, но зато оканчивающиеся, к примеру, «ну, не могла я не дать».
— Постепенно к женской теме переходим, — объявил Родион, хотя женская тема на вечере уже ходила то летящей, то широкой походкой, и прочитал стих о «Марго», королеве Мневников и «девке-сиротинушке», которая не может найти любовников, потому что все куда-то разъехались. Заканчивался стих по сути настоящей русской частушкой: «Я ходила по избе / По избе с удобствами… / Пока, меня зовут Марго […] / Простите за арго».
* * *
Марина Бойко, актриса «Театра DOC», по её собственным словам, «забирала у Родиона хорошие стихи ещё до сегодняшнего вечера», в том числе совсем новые. Марина прочитала несколько сюжетных текстов. Первое: «Жила с ненавистной мамой, / Посещала вписки, / В Интернете “светила рамой”…» — в общем, дальше героиня стиха показывала в интернете то да сё (куски своего тела), но от френдов/юзеров не было никакой реакции, «и только мама в сети написала: какая ты у меня красивая».
Далее последовали:
- «Расставив руки, на коленях / Стоит артист на авансцене. / На этой позе, на эффектной / Он настоял, и режиссеру / Пришлось найти для позы место», после чего по сюжету стиха для позы потребовалось придумать монолог;
- «Жила-была страна-подросток… / Годами помнила обиды, держа в карманах кулаки. / Непруху, войны и ковиды / Считала платой за грехи…»;
- «Рукавица» («Называла Самару дырой. / Переехала за границу. / За животных стояла горой. / Заказала себе рукавицу» (которой вычёсывала животных, но людей не любила: «Не морды, а злобные лица, / У них не шерсть, а доспехи. / Не справится рукавица»);
- «Кнопка» («Да, мне есть шестнадцать…» — юная лирическая героиня живёт в том мире, где всё надо делать срочно, но она всё время тормозит, к примеру, «она нажмёт на кнопку, но не точно»);
- «Училка» («Она выпивала украдкой, / Когда тоска подступала. / Бокал накрывала тетрадкой, / Которую проверяла»).
* * *
Как только актриса закончила свою актёрскую «игру» со стихами, Родион Белецкий продолжил оборвавшуюся на её выступлении женскую тему, особо сакцентировав, что у него таких стихотворений много: дескать, женщин он очень любит, потому что они прекрасны (кто бы спорил! Родион в этом чувстве не одинок; женщин любят не только мужчины, но даже некоторые другие женщины): «Три женщины, три тётушки / Бухали на природушке, / В кармане коньячок…»
Потом была «Тайна» (по словам Родиона, «ещё одна непростая женская судьба»): «Администратор Юля / Работала на износ / Всем, кто являлся в фирму, / Она задавала вопрос / Чем я могу быть полезной. / И вы понимали вдруг, / Как много она способна вам оказать услуг…» — дихотомичное рифмованное повествование о женщине-любительнице шеста (тайна) и матери двух сыновей (не тайна).
А там, где тайна, там и «Поэтесса» («Я — Виолетта Ожурдюи. / По паспорту Попова. / Я всё, что было у меня / Поставила на слово… / Хотела бы вкушать одни / Соцветия гортензий. / Но очень горькие они. / И шаурма полезней»); и «Женщина с февральком» («Ветры сурового февраля / Прячутся под прической… / Бегает по облакам с крысой. / Бисер / Рассыпая, как сажу. / У Женщины с февральком миссия. / Какая, она пока не скажет»); и «Опера» («У неё была кофта с блёстками, / Единственная в своём роде!»); и «Снегурочка» («Снова дергает лапой собака во сне»); и «Русская жена» («Однажды русская жена / сидела в Дублине одна / с бутылкой виски. / Что за дурацкая страна; / в двенадцать не найти вина, / всё по-английски!»)
Одна женская судьба в устах (и стихах) Родиона следовала за другой судьбой. «Это про реальную, так скажем», — пояснил Родион и прочитал: «Страшна как смерть, тосклива как чиновник, / И выглядит ужаснее войны…. / По семинарам носится и всем / Советует “всегда писать душою”… / И пишет «Сон-роман» в котором к ней / Приходит два любовника без спроса, / И делают, что видела она / В том ролике, в мобильном телефоне. / Пускай подавится бездушная толпа, / Которой нужно только порно-чтиво! / Толпа не давится. Она не просыхает».
Женские судьбы не были однообразными. Родион констатировал, что их «ассортимент [у него] богатый, выбор большой». Когда поэт объявил очередной стих «Рыжая», то посмотрел в зал и засмеялся.
— Оля, перестань! — обратился он к жене. Так слушатели, они же зрители, узнали (те, кто ещё не знал) не только то, что в зале находится супруга творца, но и как её зовут.
— А что я делаю? — парировала, а может, и огрызнулась Оля.
Что делает супруга поэта, никто так и не узнал, а Родион поведал слушателям «о выпускнице актёрского факультета», которая «появилась в столице в начале лета». Судьба девушки не сложилась: «Мечтала о роли Офелии вслух. / И о Джульетте даже. / Играла всё больше весёлых старух / И грустных, как мастер скажет…». Финал оказался совсем грустным: «Её в Брянске видели, на вокзале, / Перекрашенной в чёрный цвет».
— Сложные судьбы, — дал короткую характеристику Родион и прочитал стих про пожилую женщину, которая «ест мороженое, где-то в российской перди».
Затем последовала «Святая»: «Называла мужа при всех по фамилии, / Носила перстни размером с теннисный мяч, / Любила Альмадовара, ненавидела лилии, / Заболевала от чужих удач».
Поскольку стихи Родиона сюжетные, их легко пересказывать. По сюжету «святая» читала книги (Акунина), всегда заглядывала в финалы книг, была матерью двоих детей, потом влюбилась и стала изменять мужу («Номер в отеле. / Дневной тариф»), муж устроил скандал, правда не сильно большой… / Время шло с остановками, как электричка. / Муж не стал придираться, такой молодец. / Она стала святой. / Но осталась привычка, / Покупала роман и смотрела в конец».
Если стих «Сыну» читал не сам Родион, а приглашённый актер, то читать посвящение собственной супруге, Родион никому уже не доверил.
— Я прочитаю стихотворение для своей жены, которое называется… [небольшая пауза] никак не называется, — Родион читает с листа (я привожу выдержки): — «Оля любит черный хлеб / У неё в пакетике — / Посмотри, ведь ты не слеп — / Черные багетики… / Ни к чему ей белый хлеб / Булки, плюшки, торты / Пусть его едят одни /Воланы-де-Морты…/ Оля медленно жует / Черную горбушку. / Пусть боятся смерти все, / Только не Олю́шка».
На стихотворении, обращённом к супруге, женская тема у Родиона закончилась и начались «истории», которые он любит сочинять («этим занимаюсь, и работаю так»).
— Есть блок стихотворений, которые так и называются — просто истории. Первое грустное…
От себя добавлю, что потом я нашёл этот стих опубликованным в «Дружбе народов»: «Смерть пробивает в доме дыру. / Карточка возле иконок. / — Мамочка, я никогда не умру? — / Тихо лепечет ребёнок. / Горе, которое ты не снесёшь. / “Я объявляю вас…” / Прочерк. / — Милая, ты никогда не умрёшь. / Ты не умрёшь. / Доброй ночи».
Там, где есть грустная семейная история, самое место и весёлой о «Русском писателе» (привожу выдержки из прочитанного Родионом… самоирочния?): «Русский писатель бритву включил, / В зеркале — грустная рожа. / Сорок. Признанья недополучил. / Денег и почестей тоже… / Смотрит жена за стеной сериал, / Спит за границей Сорокин. / Русский писатель выбрил овал / И написал эти строки».
Ещё прозвучали такие стихи (поскольку оба имеющихся в наличии артиста своё уже отработали, а третьего не было, эти стихи тоже читал сам Родион):
- Про «пожилого мальчика Антона», который «снимал себя на айфон шутки ради», но которого обидели нехорошим словом, и он «отключив свой айфон, горько плакал»;
- Про «одно вино, потом другое», про то, что «семейной паре повезло» (этот стих, а, возможно, и последующие, Родион сопроводил словами «драматургия пошла»);
- Про женатого парня из Владивостока, которого «вымутила шкура» («И о невесте. / Могли бы раскрыться / Подлой шалавы таланты, / Но эту шмару (Здесь вам не столица) / Охомутали сектанты»);
- «Военное такое стихотворение», со слов Родиона: «Без ремня вели солдата / В гарнизонную губу / Пострелял из автомата / И решил свою судьбу…» Окончание опять с комическим эффектом: «Трибунал был очень долог / Генерал сказал тады: / “Если был бы там психолог, не случилось бы беды”…»
- Послание, адресованное людям Фейсбука (запрещённая в России соцсеть): «Послушайте, люди Фейсбука / Рассказ со счастливым концом». Фабула стиха: парень был похож на Цоя и дела у него шли то круто, то шатко-валко. Перестал быть похожим на Цоя, а стал похожим на Серегу из группы «Руки вверх» — у него тут же нашлась подруга, а потом и жена: «Внешность — она как гитара, для брака не очень важна».
Потом Остапа… простите, Родиона просто понесло.
— Давайте я прочитаю несколько просто стихотворений.
«Просто стихотворениями» оказались:
- «День благодарения»: («Стояли на Софийской колокольне, / Смотрели, как ужасным ураганом / Повалены деревья у стены…»;
- «Есть на кладбище Хованском / Белый памятник один. / Он на кладбище Хованском / Словно пальма среди льдин» (сюжет: на кладбище к сыну, как в живому, ходит мать, но, поскольку сына не вернуть, лирический герой стиха советует матери восстать, не плакать, начать в бассейне плавать и делать что-нибудь: «А на памятник, на белый / Будет публика смотреть. / Восторгаться его формой / И тихонечко скорбеть».
— Сатирический тон! — осуждающе послышалось из зала.
— Пошли упреки? — с улыбкой спросил Родин.
— Пока нет…
На нет и суда нет, посему Родион ударил автопробегом по бездорожью… вернее, стихом «Сосиска и горошек» по слушателям, пояснив что это «типа басни»: «Он был горошек молодой / Она была сосиской. / И суждено им стать едой / В проекте слишком близком». В общем, нетрудно догадаться, что любовь горошка и сосиски в фарфоровой миске продлилась недолго.
После прочтения стиха «Тверской бульвар», на котором Родион в Москве живёт («Тверской бульвар, ты стоишь сотни месс, / Закованный в ограды полулес»), он объявил вечер завершённым, но не удержался и таки закончил, по его словам, «таким прямо резким» («Называется “Смерть 18+”. Не грустное, а, может, и грустное»): «Положим, я умер. / Лежу на диване, / На майке картинка — скелет». Лирический стихотворный герой (воображением Родиона) фантазирует о своей кончине, потом всех посылает подальше: дескать, «я жив…». Без сомнения, жив не только лирический герой стихотворения. И сам поэт (и прочая, и прочая, и прочая) тоже и жив, и живчик.
…Есть в прочитанных на вечере стихах Родиона Белецкого что-то от поэзии и особенно от прозы Даниила Хармса. Как известно, есть стихи на пока, «есть стихи на века», но «без стихов на пока, нет стихов на века». В вечности стихи Родиона, возможно, и не останутся (в отличие от того же Хармса), но во время творческого вечера они изрядно позабавили народ.
Полная видеозапись творческого вечера по ссылке ниже: