Гундарин Михаил Вячеславович (1968 г.р.) Закончил факультет журналистики МГУ имени Ломоносова. Работал в медиа, преподавал. В настоящее время заведующий кафедрой рекламы, маркетинга и связей с общественностью РГСУ (Москва). Кандидат наук (специальность «социальная философия»), доцент. Автор нескольких десятков работ по теории и практике коммуникаций. Как поэт, прозаик и критик публиковался в журналах «Знамя», «Новый Мир», «Дружба народов», «Урал» и мн. др. Член Союза российских писателей и Русского ПЕН-центра.
НИИ Баста
О книге Андрея Геласимова «Чистый кайф»
Писатель Геласимов написал роман от имени певца Басты. Что, конечно, не удивительно — книги нынче пишутся от лица богов, исторических персонажей, насекомых и даже минералов. Может, и любопытно, что рассказ ведется от лица ныне здравствующего деятеля. Да и то — в романе героя зовут не Баста, а Бустер, и не Вася, а наоборот Толя. При этом поет он песни Басты, вспоминает приключения Басты, да и выглядит так же, как Баста… Может быть, имя изменено вообще не из эстетических, а из юридических соображений — чтобы Басту не привлекли за нарушения УК, совершаемые Бустером и подробно описанные в лучшей части книги.
Но почему знаменитый автор премированных романов, имеющий интеллигентных и даже не очень интеллигентных поклонников, «влез в шкуру» именно этого деятеля отечественной поп-сцены? Заинтересовался развитием рэп-культуры? (Хотя к рэпу сегодняшний Баста имеет примерно такое же отношение, как Шнур к рок-н-роллу). Увлекся борьбой с наркотической опасностью, так сказать, силами искусства?
Но роман о Басте, его рэпе и его наркотиках и роман, где Баста устами Геласимова говорит о себе «я», — две большие разницы. Кажется, для озвучивания мира Басты более конгениален был бы выпускник Литинститута. Или обладатель премии «Дебют» 10-15-летней давности (поди, без работы и денег сидит). А тут САМ Геласимов. Знаменитый прозаик, кандидат наук, доцент того же Лита 50-ти с лишним лет! Возможно, Андрей Геласимов избрал такой прием для эксперимента. Чтобы создать проект. Не такой, как «Метро», литературно-коммерческий. И даже не такой, как в книге об адмирале Невельском. А именно что экспериментальный, социальный, научный, поколенческий, масштабом в целый институт. НИИ Баста, бро. То есть перед нами вроде и роман, а вроде и диссертация, выполненная экспериментальным методом.
Экспериментален жанр книги, обозначенный автором как «роман-flow». Термин, переводимый как «поток», «течение», в рэперском жаргоне — «читка» с музыкальным сопровождением. Употребляется также в смысле «манера читки», отличающаяся у разных исполнителей по скорости, интонации и артикуляции: бро, твой флоу сегодня был крут, оу!
Можно предположить, что автор, обозначая жанр произведения, подчеркивает его текучесть, динамичность, выход за рамки повествовательных конвенций и идеологическую близость музыкальным пристрастиям героя. Увы, автоообозначение жанра, полагаем, прием скорее запрещенный. Потому что задает читателю рамки восприятия текста. Или как будто заранее извиняется: ну не вполне настоящий роман, а так — флоу… Уже поэтому ничего хорошего из книг, имеющих в подзаголовке что-нибудь вроде «роман-кроссворд» или «роман-исповедь» обычно не получается. Хороший роман включает в себя все, что угодно, и читатель сам должен догадаться, флоу тут, кроссворд, исповедь или завещание. А может, и все сразу.
Впрочем, в силу многозначности слова flow, можно предположить, что Герасимов имел в виду совсем иное. Например, известную игру для приставки Sony PlayStation 3. По жанру игра относится к симуляторам — симулируется поведение микроорганизма…. Не правда ли, продуктивный поворот для автобиографического жанра?
Может, flow можно отнеси к композиции? Однако она хоть и не линейна, но вполне привычна. Судите сами. Даны четыре разновременные локации: Ростов-на-Дону, где герой начинает свою бурную жизнь; монастырь под Псковом, где пытается «соскочить» с наркотиков; Москва, где начинает свою «большую» музыкальную карьеру — и все это врезано в историю о пребывании в Германии в 2016 году. Перемещаясь по Германии, вспоминая о прошлом, размышляя о настоящем и будущем, герой параллельно сочиняет свой главный хит.
Упомянутые четыре локации, четыре временные пласта «Чистого кайфа» весьма различны по степени авторского интереса. Процесс взросления в эпоху 90-х в криминальной столице России, как иногда называли Ростов-на-Дону, среди бандитов, барыг и наркоманов Геласимова явно интересует. Надо сказать, страницы, посвященные подросткам и юношам, лет так с 12 до 22, самые сильные во всех книгах Геласимова. И «Чистый кайф» не исключение. Эта часть написана почти ритмизованной прозой, заставляющей вспомнить Бабеля — и если есть где в романе флоу, то здесь. «Ее метод заключался в отказе от всяких прелюдий. Она никогда не кричала, не угрожала, не предупреждала и не пыталась удержать злодея от того, что он задумал. Она просто появлялась из ниоткуда, а затем сильно и точно била в лицо. Как Бэтмен, но только с толкушкой. И это производило впечатление». Если что — это про бабушку рассказчика, вооруженную упомянутым кухонным инструментом.
Или еще: «Жора предлагал кого-нибудь развести, Банкок — ограбить, а Майка продвигала тему с клофелином. У каждого из них был свой подход к жизни, поэтому в итоге все просто переругались. Жора любил мутить мутки. Силовое решение казалось ему проявлением тупости. Банкок без конца смотрел азиатские боевики про Триаду, якудзу и Шаолинь. Ему хотелось кого-нибудь отметелить. Майка считала свой метод разумным компромиссом между насилием и аферой. Все сходились на том, что надо кинуть лоха, но где его искать и как с ним работать — тут каждый отстаивал свое решение».
Мы понимаем, что на таком языке «ростовские», да и никто в мире, не говорит. Этот диалект сочинен Геласимовым — как некогда Бабелем диалект его персонажей. Потому фабульная часть ростовского периода прописана не очень убедительно — наброс ярких зарисовок, скрепленных интонацией, не более того. Еще Шкловский писал, что Бабель «пользуется двумя противоречиями, которые у него заменяют роль сюжета: 1) стиль и быт, 2) быт и автор». Эти противоречия в ростовской части удались Геласимову, действительно заменив сюжет. «Литературе нужна конкретность и скрещивание с новым бытом для создания новой формы» — это из того же рассуждения Шкловского и опять подходит к ростовским страницам «Чистого кайфа».
Ну, конечно, есть нюансы, уже отмеченные критиками — вроде решительной невозможности существования рэп-образа под именем Пистолетто. Им, понятно, заменен образ Ноггано — но Пистолетто! Какое, какое лето? Ага.
Вот тут бы и остановиться: «юность Бустера», «Бустер и его команда» — это действительно занимает автора во всей этой истории. Но, увы. В следующей части повзрослевший герой пытается избавиться от психологической наркозависимости, укрывшись в глухом монастыре… Представьте штампы, которые могут вылезти при описании этой ситуации. Все они здесь: и искушения героя, которые он более-менее успешно преодолевает, и негромкий, «мужской» разговор с Богом, и мудрые священники, и мятущиеся «коллеги», также ищущие спасения….
Про «московскую» и «германскую» часть и говорить нечего. Они, похоже, носят служебный характер — чтобы свести концы с концами в конструкции романа. Ну да, избавился от наркотиков и ошибок юности, пробился, написал мегахит. При этом про карьеру героя в шоубизе — как раз самое интересное, может быть, — не написано вообще ничего.
Тема наркотиков ко всей этой конструкции словно приклеена сверху. Сначала рассказчик их пробует (стыдливо), затем борется с психологической зависимостью и удерживается от рецидивов — иногда прям в последнюю секунду.
Выходил в раннюю перестроечную пору полумемуарный, полубеллетристический роман Владимира Рекшана «Кайф». Автор, активный деятель рок-подполья первой волны (70-х годов), хвалил себя и своих товарищей, ругал конкурентов, между прочим, «подбрасывая» им — ну¸ не наркотики, но обвинение в их пропаганде (досталось, в частности, и БГ). Впоследствии этих «Кайфов» Рекшан издал целых три.
Мысль в немудреном сочинении Рекшана была проста: чем употреблять наркотики, лучше заниматься искусством. Например, рок-музыкой. И ловить от этого кайф (ну да, чистый). И нет нужды, что эта сентенция противоречит жизненной правде, а всякого рода акции типа «Рок (или рэп) против наркотиков» давно прозвали в народе «пчелы против меда». Нет нужды, что ни одного человека в мире призывы «бросай курить — вставай на лыжи» от плохих привычек не спасли.
Рекшану антинаркотическая тема, по крайне мере, помогла пробиться в печать в 1988 году. С Геласимовым же она сыграла злую шутку. «Брось наркотики и будешь как я!» — такова логика романа, который к финалу все больше превращается в «историю одного шедевра»: мегахита «Сансара». Целый роман посвящен восхождению к попсовой песенке, публичное исполнение которой описано в финале: «И в этот момент ты вдруг понимаешь, что они поют не твою песню. Они поют о своем. Каждый из них… А у каждого тут свое — этот сына в армию проводил, у той большеглазой дочь первый класс заканчивает, вон те двое еще не поженились, но их дети тоже будут лучше, чем мы. Они все поют о себе. Они поют свою песню. Ты лишь подсказал им, как ее надо спеть». «Большеглазой»…. «их дети будут лучше, чем мы»… Да блин, убиться на месте, чтобы не сделаться таким пафосным Кобзоном!
Тут Баста, конечно, серьезно подвел Геласимова. История о том, как некто превратился из крутого, веселого пацана в поп-певца средней упитанности и популярности, ведущего шоу «Голос» и все такое — это, как говорится, обыкновенная история. И довольно грустная. Может, смысл геласимовского эксперимента в создании тонкой сатирической конструкции и то, что мы принимаем за апологию попсы, это тонкая издевка над нею?
А если не так, то лучшее, что мог бы сделать Андрей Геласимов для антинаркотической пропаганды в целом и своего героя в частности — заставить его обругать со сцены «Олимпийского» 35-тысячную толпу мещан, паразитов и буржуев; устроить публичный дебош; попасть в участок. Ну то есть остаться настоящим рэпером. И да, в абсолютно трезвом и «чистом» виде. Тогда это был бы рэп. И это была бы литература.
Спасибо за то, что читаете Текстуру! Приглашаем вас подписаться на нашу рассылку. Новые публикации, свежие новости, приглашения на мероприятия (в том числе закрытые), а также кое-что, о чем мы не говорим широкой публике, — только в рассылке портала Textura!
