Елена Поддубская — мастер спорта по лёгкой атлетике, кинезитерапевт,  литератор. Написала одиннадцать книг прозы.

Автор романа-пятитомника о студентах физкультурного вуза  «Конспекты на дорогах к пьедесталу». Роман «Возмездие за безумие»  получил в Германии диплом Золотого лауреата в жанре фэнтези и звание «Лучшая книга 2018 года». Роман «Признанию взамен» на Германском международном конкурсе «Лучшая книга года 2019 года» получил диплом Бронзового лауреата в номинации «Большая проза». 

Елена Поддубская пишет пьесы (лонг- и шортлистеры российских драматургических конкурсов), киносценарии, стихи, книги нон-фикшн, ведёт свой YouTube-канал.   

За что выпьем?

Февраль выдался жарким. Ещё бы! Это ведь Ванга предсказала! И про обнищание народа. И про руководителей — тоже. Задумавшись, Игорёк едва увернулся от выпнутой двери магазина. Из него вышла тучная баба с ведром. Пустым и новым.

— Зараза, хоть бы кошель туда бросила, — кивнул Игорёк на покупку: — А то без тебя проблем мало? Хоть не ходи теперь туда.

— Так и не ходи! — возмутилась баба и пребольно пхнула. Впрочем, с такими размерами, им иначе никак было не разойтись. Хорошо, что снега не было, а то Игорёк точно бы с крыльца свалился. Был он не хилым, но с утра качался. А так только о перила куртку помял.

Отряхнулся обиженный и почапал внутрь. Прирулил к нужному отделу, стоит шарит взглядом по полкам, паника закралась. Что за чертовщина! Куда «Родной источник» подевался? Так он расстроился, что вслух спросил.

— Ага, один ты, можа подумать, умный. Раскупили наш источник, — ответили ему из-за спины. Игорёк оглянулся. За ним стоял ханыга. Куртка потрёпанная, на пузе не сходится, и замок на сапогах не застёгнут. Волосы неделю не мыты, а может и дольше.

— Витёк, — протянул он руку.

— Игорь, — согласно ответил Игорёк и добавил: — Игорёк — тоже пойдёт. Какая разница, как тебя звать будут, если настроения и до того не было, а теперь оно вообще пропало. Как тут не верить в приметы. Они Игорька кошмарили с шестого класса. Приснилось ему тогда, что соседка не пошла с ним в кино и ещё портфелем огрела. «Удар получишь», — разгадала сон мамина младшая сестрица. Она у них в гостях жила. Бывает так — думали приехала в гости, а оказывается жить. Игорёк тётку осмеял, да зря. Не успел войти в класс, как физичка вызвала его к доске рассказать про закон Ома. Игорёк немцев не любил. Как их любить, если из-за них двойка в журнал? Пришёл он домой, думал пронесёт. Куда там! Мать словно ждала его, сразу дневник запросила. Дальше было всё как в физическом законе — и напряжение, и сопротивление, и разряд.

— Я с тех пор бегаю и от чёрных кошек, и от воющих собак, — поведал Игорёк и добавил, что, если любимая водка закончилась, то жди беды. Витёк в такое тоже верил. Вроде как общенародная примета была. И даже не примета, а суеверие. На всякий случай оба перекрестились. Витёк  ремень поправил и попробовал втянуть живот. Не удалось.

— Ты по случаю? — спросил он, щёлкнув по горлу.

— Думал, что да, а теперь — по нужде, — ответил Игорёк, прикидывая, хватит ли ему денег. Он вывернул карман, достал сотенки, стал считать.

  — Тогда давай к нам третьим? — предложил ему новый приятель. Так он обрадовался их знакомству, что даже слюна пошла, и в животе забурлило. Мало ли какие бывают посетители магазина? Иной стоит вроде приличный, а начнёшь беседу, выпить ему не на что. А то ещё больной попадётся. Или трезвенник. Это уж совсем день не задался.

— К кому это к вам? — оглянулся Игорек; в вино-водочном были только они.

— Ща Ромик подкатит. Только он не любит, когда его так зовут. Он в банке работал большим начальником. Так что, учти.

— Понял. Токо чё нам ждать твоё большое начальство: купили и пошли. За столом, как в бане — все равны. Так что, пусть твой Ромик догоняет, — деловито предложил Игорёк. В горле у него уже давно пересохло. Ханыга аж глаза выпучил:

— Ты чооо! Только порадуемся, что на двоих, а тут делись! Нет уж, лучше сразу настроиться.

Игорёк согласился. Обидно было бы недопить.

С закуской они быстро определились: в овощном взяли зелени, в мясном уже нарезанной колбасы, хлеб в упаковке, самый дешёвый, но зато лежит три месяца. Кто знает, какой дружба окажется? Ещё по пути хрена в банке прихватили, чтобы не сказать, что на столе нет ни хрена. Это так Витёк пошутил. Он вообще оказался разговорчивым и весёлым. И то понятно — предвкушение гнало кровь по жилам. Только с выпивкой теперь придётся выбирать.

— С чего начнём? — указал Игорёк на ассортимент, когда они вернулись к любимой полке. Витёк почесал щёку. Если бы просто посидеть, то можно с водки и начать, но коль по нужде, так без пива точно не обойтись. Вот только скоко брать, чтобы не прогадать?

— У тебя какая норма? — спросил он у Игорька. На вид он был здоровый, такому и бочка влезет.

— Это смотря когда.

— Кода, кода… Если без жены, — шаловливо подмигнул Витёк.

— Ты бы ещё тёщу вспомнил! — пошутил и Игорёк.

Витёк завертелся, как кнутом жиганутый, и стал отплёвываться. Тут и Ромик подвалил. Молодой такой, деловой. Весь в фирме, расхристанный и очки зеркальные, чтобы глазам других больно было, а его глаз не видно. Разобравшись в чём спор, он сразу уговорил, что по две полуторалитровки пива будет на рыло в самый раз. А водка — на разговение.

Пить товарищи решили в гараже у Игорька. Машины у него уже год как не было, а помещение осталось. Чего ему зря пустовать?

Расселись на шатких табуретах, разложились на столике, сколоченном кое-как, разлили пиво по большим стаканам из-под кока-колы, красным с белыми буквами. Ра-адующим таким, с московской олимпиады проверенным. И за сорок лет почти без износа. Детям в парке Горького покупали. На раз. Счастливые они тогда домой шли, с надеждой на светлое будущее. А оно из-за происков империалистов не наступило. Вот Игорёк себе стаканы и забрал. Не пропадать же добру.

— За что выпьем? — спросил Ромик, энергично потерев руки. Лучше бы не спрашивал. Как будто нельзя было просто пива попить. Теперь вот сиди мозг плавь. Находчивый Витёк предложил беспроигрышный тост. Выпили за здоровье.

— А второй за что? — оглушил Ромик, подсуетившись с розливом.

— Можно за прогресс, — пошутил Игорёк, глядя с тоской, как легчают бутылки. — Или за счастливое детство. А че? Я любил быть маленьким. И в школу любил ходить. Сиди, крути головой, плюйся в девчонок шариками из промокашки, а комсомол тебя выручит. На второй год только дураков оставляли. А таких как я прорабатывали. И вообще, если бы не физичка. Я эту Римму Геннадьевну… — он шлёпнул рукой по квадрату хлеба, превратив его в лепёшку для гамбургера. Ромик нежно уложил ему туда чесночную колбаску. Витёк намазал сверху хреном.

— Мою физичку тоже так звали.

— Не может быт, — засомневался Игорёк. Стали выяснять, и оказалось, что учились Виктор и Игорь в одной школе. За это и выпили. Ромик выкурил подряд две сигареты и снова пристал с тостом:

— За что сейчас?

— За приметы, — вспомнил Витёк и рассказал про сон Игорька. Налили.

— А как твою соседку звали? — рассмеялся Ромик. Игорёк сказал имя девчонки. Витёк снова удивился — его жену так звали. Бывшую. Стали выяснять адрес, по которому жил Игорёк, докопались до фамилии. Бывшая жена одного мужчины оказалась бывшей соседкой другого. Выпили за это.

— Считай, что тебе повезло, что она с тобой в кино не пошла, — Витёк слизал с пальцев остатки хрена. Вроде отвёрткой накладывал, а рука вся грязная. 

— Так это во сне было, — напомнил Игорёк, глядя на пузо Витька.

— Она и наяву бы не пошла, — заверил Ромик: — Противная потому что. За что выпьем?

— За баб не будем, — отказался Витёк.

— Не будем. Все они …

— Бэ… — помог Ромик.

— И сэ, — икнуло пузо Витька.

— И ка, — Ромик выдул пену из стакана. Она поползла по стенкам, по руке, по рукаву: — За это надо выпить.

— И «ка»? Козлы, что ли? — уточнил Игорёк, глядя на пену, как зачарованный. Вот бы ему её тоже слизать. Это послаще петушка на палочке будет.

— Козлихи, — поправил Витёк, вытирая Ромику усы.

— Курвы, — весело пояснил тот, сплюнув в сторону: — Меня из-за них выгнали с работы.

 Приятели кивнули, сочувствуя. Хотя, судя по виду Ромика, выгнали его точно за другое. Но раз пошёл серьёзный разговор, то что ж не вставить свои пять копеек.

— Мне пришлось машину из-за них продать. Жена не водит, а мне как с утра за руль? — хозяин гаража засопел. Пил он давно. Но не потому, что жил плохо, а оттого, что другие считали, что он так живёт. Слёзы были уже близки. Хорошо, что Витёк протянул новый кусок хлеба.

— На, заешь. Я тоже через них хлебнул. Ей дай, дочери дай, тёще вообще — дааай! Потому я ушёл. Потому снова жениться — ни-ни,  — он три раза поплевал через плечо и почесал левую ногу.

— Зуд? — кивнул на ногу Игорёк. Витёк подтвердил: — К убытку!

— Ещё бы! Пива-то больше нет, — объявил Ромик.

Мужики выпили по последнему стакану и взялись за водку. Но она закончилась очень быстро.

— Сколько горькой не бери, всё равно второй раз бежать, — радостно объявил Ромик и попросил скинуться.

— Про то нам ещё Ванга говорила, — согласился Игорёк, выгребая последние бумажки.

— За неё и выпьем! — предложил Витёк. Жизнь хорошела. Дела налаживались. Ведь всегда было за что выпить и с кем.

Перед расставанием поздним вечером, приятели решили связь не терять. Да и как её потеряешь, если на улице Досфлота всего один продуктовый.

А счастье было так возможно

Как-то сидели Витёк, Ромик и Игорёк уже слаженной компанией, перебирали последние новости, обсуждали женщин, жалуясь каждый о своей. Одна пилит, другая тратит непомерно, третья перестала быть желанной, потому что перестала желать. У Витька дело было вовсе швах — после тридцати лет совместной жизни они с женой развелись. Но денег на разъезд не было, отчего уже бывшие супруги так и продолжали жить как два соседа в коммунальной квартире.

 — И дорогая ты моя, уже не дорогая, — клевал Витёк носом, шмыгая и стесняясь проступивших слёз.

На этой почве жена его постоянно лечилась, а он — пил. Зарабатывал всё меньше и меньше, пил, наоборот, больше и чаще. Утром до обеда не мог выйти из дома, пока не выветрятся алкогольные пары. Вечером, устав даже от ерунды, бежал к Игорьку в гараж и припадал к пиву, как путник в пустыне к фляге с водой. Тут же на голодный желудок хмелел, но домой не торопился. Принимался за водку, надеясь, что ещё кто-то из друзей забредёт на огонёк, да не порожняком, а с закуской. Такое случалось часто, а потому засиживался Витёк в чужом гараже до вечерних новостей на русском «Euronews», а потом как зашоренная лошадь плёлся домой. Под любой плаксивый сериал он забивал на ночь желудок огромным батоном, макая его то в кетчуп, то в майонез, а то и в оба. Глянцевал ужин дешёвым портвешком. За несколько лет такой жизни погрузнел, разленился, стал равнодушным ко всему. Но не хотелось ему перед друзьями выглядеть совсем пропащим, и поддерживал разговоры о женщинах, мечтая о том, как однажды…

В тот вечер всё шло по привычному сценарию — пива и водки не хватило. Бежать в дежурную лавку было далеко, так как в ближний магазин припозднились.

— Эх! Кто бы сейчас пришёл и принёс холодненькой, того я озолотил бы, — мечтательно произнёс Витёк и закрыл глаза.

— Не бреши. У тебя кроме дырок в карманах делиться нечем, — напомнил ему Ромик. Он вообще в последнее время был недобрый, небритый и мстительный, так как у Игорька был гараж, у Витька своя квартира, а у него только скудные квадраты маминой однокомнатной, которые им приходилось делить.

— Некоторым и дырки в карманах нужны, — ощетинился Витёк, — потому как, если душе одиноко, то рада она любому ласковому слову. А у меня столько нерастраченной любви накопилось, что вполне могу осчастливить всякую. Даже самую запропащую, — пообещал он.

Приятели вяло засмеялись.

— Запропащую ещё попробуй отыщи, — выдул Ромик дым изо рта. — Бабьё сейчас вон какое ходит — сиськи наружу, губы навыкат, ресницы хлоп-хлоп, веера не надо.

— Точняк говоришь, Романыч, — согласился Игорёк. Он приятеля только так звал, потому что на Ромика тот обижался, а до Ромы не дотягивал кислым выражением. — Ласковое слово в наши дни лишь кошке приятно. Бабам их не хватает, — Игорёк, хотя и жил в семье, в любовь изначально не верил. Ромику тоже в личной жизни доставались только транжиры. Друзья хотели продолжить шутки в этом русле, как вдруг у двери гаража появилась женщина. Для своих сорока-пятидесяти она выглядела прекрасно: и тебе шуба из кролика, и к ней шапка из песца.

— Вы об этом мечтаете? — спросила она, глядя на Витька, и только на него. Из сумочки женщина вынула бутылку. Водка была запотелой, как он того и хотел. Витёк поднялся, понёс пузо навстречу. Кроме как чудом появление незнакомки назвать было невозможно. Но она глядела с надеждой:

 — Только что дадите взамен?

— Всего себя, — ответил Витёк пылко, не отрываясь от прекрасных женских рук.

— А как быть с прошлой жизнью? — уже почти верила она.

— За порогом дома оставлю.

— И верным быть сумеете? — это казалось последним, чего ей не хватало.

— Собаки вам позавидуют, — Витёк подошёл совсем близко. Кисти его дрожали, подбородок прыгал, голос срывался, в глазах стояла мольба. Женщина красиво улыбнулась, потянула руки навстречу, но в момент, когда передача ценного предмета должна уже была состояться, со всей силы ударила бутылку оземь.

— Дура! — вырвалось у мужчины.

Она согласно кивнула и молча удалилась, словно её никогда и не было. Витёк беспомощно оглянулся на друзей.

— Шапка и шубка, вот и весь Мишутка, — гыгыкнул Ромик и потянулся за новой сигаретой.

— Чё приходила? Одни расстройства, — кивнул Игорёк на осколки бутылки и шумно вдохнул испаряющийся алкоголь. — Ох и бабы! Стоит лишить их того, без чего они жить не могут, и сути в них — на грамм.

— Кстати, о граммах, — напомнил Ромик, кивая на пустые стаканы.

 Достав последние деньги, в магазин послали его как самого молодого.

Спасибо за то, что читаете Текстуру! Приглашаем вас подписаться на нашу рассылку. Новые публикации, свежие новости, приглашения на мероприятия (в том числе закрытые), а также кое-что, о чем мы не говорим широкой публике, — только в рассылке портала Textura!