Сергей Оробий
Критик, литературовед. Кандидат филологических наук, доцент Благовещенского государственного педагогического университета. Автор ряда монографий. Печатался в журналах «Знамя», «Октябрь», «Homo Legens», «Новое литературное обозрение» и многих других.
Обзор книжных новинок от 06 февраля 2020 года
Этот обзор о том, как мы умеем пугать друг друга.
Советское бессознательное
Александра Архипова, Анна Кирзюк. Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР. — М.: НЛО, 2020
Не Блюхера и не милорда глупого, а вот эту книжку, по слухам, нёс русский мужик с ярмарки non/fiction 2019. Да ведь и по названию видно, что будет интересно. Архипова и Кирзюк относятся к тем счастливым исследователям, что умеют заарканить тему, в равной мере конвертируемую и в научную степень, и в гонорар. Фактическая основа — богатейшая, ведь какие только тараканы у людей в головах не роятся, а у советских-то тем более: до войны на спичечных коробках видели профиль Троцкого, после войны боялись мыла из евреев, в 70-е по ночам видели светящийся портрет Мао на китайском ковре, в 80-е пугали друг друга человечиной в уличных пирожках и до конца советской власти боялись сифилиса, которым обязательно заразишься через стакан газировочного автомата. Власть иногда пыталась управлять страхом, призывая искать метки вредителей или стращая иностранцами, но тщетно: хтонь живет по своим законам. Штука в том, что на глубоко подсознательном уровне страх управлял и народом, и властью — стоит ли удивляться, что в наиболее напряженные моменты советская реальность была неотличима от средневековой. В 1935 году «московская пуговичная фабрика имени Балакирева стала налаживать выпуск модных тогда в Европе пуговиц дизайна «футбольный мяч». Любой человек, знакомый с дизайном «футбольный мяч», знает, что создать узнаваемый образ мяча так, чтобы в линиях швов не получилось тем или иным образом выделить свастику или какие-то ее элементы, практически невозможно. 15 марта заместитель наркома (то есть заместитель министра) внутренних дел Г.Е. Прокофьев отправил спецсообщение Сталину о том, что на этой фабрике производятся пуговицы «с изображением фашистской свастики». Товарищ Сталин лично изволил начертать на донесении: «Ну и нечисть. И. Ст.»».
Собранная А.Архиповой и А.Кирзюк коллекция советских фобий обречена на доптиражи: всякому ведь любопытно пощекотать нервы такой ностальгией (легенду о китайских коврах слыхал даже ваш обозреватель-миллениал). К тому же, будучи строгим литературоведческим исследованием, эта книга понятна и на самом бытовом, житейском уровне: в Советском Союзе всем всегда чего-то не хватало и все всегда чего-то боялись, отсюда все эти «опасные советские вещи».
Меняя мир к худшему
Пол Оффит. Ящик Пандоры. Семь историй о том, как наука может приносить нам вред. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020
«Между 1978 и 1991 годом житель Милуоки по имени Джеффри Дамер убил 17 мужчин и мальчиков… Дамер был особенным серийным убийцей. Во-первых, потенциальных жертв он заманивал домой, обещая 50 долларов, если те согласятся позировать обнажёнными. Затем он поил их алкоголем, смешанным со снотворным. Когда у юношей отключалось сознание, Дамер их душил, оглушал дубинкой или перерезал горло ножом для чистки фруктов. Иногда, прежде чем убить, он сверлил дырку у них в голове и вводил соляную кислоту или кипяток, надеясь превратить их, как он говорил, в «секс-рабов зомби»… Убийцу приговорили к пятнадцати пожизненным заключениям… Многим известна история Джеффри Дамера, но не все знают, что за изобретение одного из зверств, совершаемых им в «комнате пыток», за 50 лет до этого дали Нобелевскую премию».
Жутко, не так ли? Между тем, как показывает профессор Пол Оффит, от озарения до катастрофы в науке один шаг. Слишком часто воплощённые грезы о вечном двигателе оказываются изобретением ящика Пандоры. У Оффета таких историй семь — от Великой маргариновой ошибки до лоботомии. Это — самые эффектные, но их могло быть и 70: книгу профессор задумал после того, как побывал с сыном на выставке «101 изобретение, изменившее мир» и обнаружил среди экспонатов такие, «которые ни я, ни мой сын никогда в жизни не отгадали бы (поскольку оба принесли гораздо больше вреда, чем пользы)»: порох (номер 20) и атомную бомбу (номер 30). «Это навело меня на мысль создать ещё один список — «101 изобретение, изменившее мир к худшему». Но что считать антикритерием? Количество жертв? Вред окружающей среде? «В итоге остановился на изобретениях, которые больше всего удивили (хотя бы меня), но при этом чьё влияние ощущается до сих пор».
Первая читательская реакция — недоумение: ну не могли же лучшие умы своего времени так упорствовать в очевидно нелепых, если не безумных идеях? Как, спрашивается, одарённый химик Лайнус Полинг мог сойти с ума на почве витамина С? Отчего история с лоботомией тянулась так долго? Почему Америка 1920-х сошла с ума на почве евгеники? Дело не в том, что 40-50 лет назад человечество было глупее. И сегодня отношение к таким явлениям, как ГМО, скрининг рака или аутизм остается противоречивым и требует тщательных разъяснений. Например, таких: фермер, добившийся случайной мутации конкретного растения, ничем не отличается от ботаника, который добивается такой же мутации в лабораторных условиях. Или: гипердиагностика рака — причина множества операций, от которых больные страдают больше, чем от обнаруженной онкологии… Оффит цитирует Марка Твена: «Проблема мира не в том, что люди знают слишком мало, а в том, что они знают слишком много ошибочного».
А ещё проблема в том, что знание — обоюдоострая штука, и люди подчас слишком, э-э, противоречивы, чтобы это понять. Благодаря немецкому химику Фрицу Габеру и его исследованиям аммиака на Земле живут на три миллиарда человек больше, чем когда-либо было возможно — но Габер известен и как изобретатель газа «Циклон Б». Защитница природы Рэйчел Карсон, протестуя против ДДТ, хотела как лучше, но не оставила шанса развивающимся странам в борьбе с малярийными комарами (с 1972 года, когда ДДТ был запрещен, от малярии погибли 50 миллионов человек). Из каждой истории Оффит — воплощение здравого смысла — извлекает урок и нас к тому же призывает. Но слишком дорого обходятся научные заблуждения, слишком недальновидными бывают люди, слишком неуправляемым оказывается ход событий. Последний — пугающий — урок делает сам читатель: даже если мы учтём самые опасные ошибки, «защита от дурака» в рамках всего человечества работает слишком плохо.
Экстремальная социология
Дэн Гарднер. Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020
Парадокс: по статистике мы — поколение самых здоровых, богатых и долго живущих людей из всех 7000 поколений, что когда-либо населяли Землю, однако уровень тревоги у нас настолько выше, что учёные говорят об особой «культуре страха». Причины? Самая главная — биологическая. Еще Канеман объяснил: у нас в головах два центра принятия решений, «быстрый» Внутренний Голос и «медленный» Разум, и первый гораздо влиятельнее. Отдав должное пророку поведенческой экономики, Гарднер засучивает рукава: дело, мол, не столько в страхе, сколько в торговцах страхами — журналистах, политиках, рекламщиках. Это они ежедневно запугивают нас педофилами, ГМО, Аль-Каидой и раком, пренебрегая реальными данными — ну а нашему Внутреннему голосу только того и надо: для полноценной паники хватит пары ярких примеров и поддержки пользующихся доверием единомышленников. Писатели, кстати, тоже обслуживают общественные фобии, ещё как: «В книжной индустрии, как и во многих других сферах, чувство страха эксплуатируют для увеличения объема продаж. Об этом следует помнить всем, кто спешно закупает запас консервов и патронов после прочтения очередного прогноза о грядущей катастрофе. Когда Мартин Рис написал книгу о потенциальных угрозах, которые таит в себе технический прогресс, он назвал ее Our Final Century? («Наше последнее столетие?»). Британский издатель счел это название недостаточно пугающим и убрал знак вопроса. Американский издатель на этом не остановился и заменил «столетие» на «час»».
Да, по статистике мы — поколение самых счастливых людей, а толку?! Во-первых, нашему древнему мозгу плевать на статистику. А во-вторых, «практически невозможно заработать, убеждая людей, что они здоровы и в полной безопасности». И вот Гарднер устраивает дотошнейшую ревизию главным рискам современности, которые на поверку оказываются вовсе не такими уж рисковыми. «В интернете около 50 тысяч педофилов»? Подозрительно круглое число с ложной ссылкой, не выдерживающей проверки («Я позвонил в ФБР. Официальный представитель заверила меня, что они никогда не называли эту цифру»). Борьба с химикатами на полях? Их вред слишком преувеличен, а запретив дуст, человечество поплатилось за экологическое чистоплюйство эпидемией малярии. $100 млрд в год на борьбу с терроризмом? У 14% американцев нет медицинской страховки, и это ежегодно приводит к 18 тысячам смертельных случаев, что в шесть раз выше количества жертв теракта 11 сентября.
Да уж, не книга, а Нюрнбергский процесс над страхами. Завалив читателя исчерпывающей статистикой и уверив, что не все так плохо, но зная, что читательская интуиция, сволочь, всё равно сильнее, Гарднер дает один совет: не порите горячку. После трёх сотен страниц социологического экшна он совсем не выглядит банальным.
Спасибо за то, что читаете Текстуру! Приглашаем вас подписаться на нашу рассылку. Новые публикации, свежие новости, приглашения на мероприятия (в том числе закрытые), а также кое-что, о чем мы не говорим широкой публике, — только в рассылке портала Textura!
