Фёдор Францев — прозаик. Родился в 1979 году. Автор книги рассказов «Ю.И. Лейбо и другие рассказы», участник Тургеневского фестиваля малой прозы.
Лик, лицо, овал
О стихах Екатерины Али
Когда мерцают звезды, смотрящему на небо в них могут угадываться сначала одни черты, а в следующую секунду — совсем другие. Так и Екатерина Али: завсегдатаям литературных мероприятий она была ранее известна по большей части как авангардный поэт; потом на некоторое время исчезла из виду, а когда возникла в литературном мире вновь зимой нынешнего года, то обнаружилось, что её творческие поиски приняли совсем другое направление. Авангардизм не ушел бесследно, он остался как верхний плодородный слой, из которого начали прорастать совсем иные цветы и растения, тянущиеся к Богу и глядящие на ее близких, на нас с вами, на всех окружающих как на творения Божьи. При этом в её творчестве продолжаются эксперименты со словом и сохраняется стремление создавать новые формы, пусть и нередко мерцающие, как те самые звёзды, о которых мы упомянули в начале. Cтихи и прозу именно в таком ключе Екатерина представила на своём вечере, проведенном этим летом в рамках поэтического клуба Николая Милешкина. Здесь, среди пиршества красок постоянной экспозиции Центра — трехмерных живописных работ Леонида Феодора прозвучали строки:
Я говорю твердь
Отвори душу мою и впусти благое Слово
Даждь ми не смерть но жизнь
Не одолеет мя не-свет
Покажи путь правый
Устрой день по милости Твоей
Не дай погибнуть
Ороси глаза мои
И стопы из огня всепроклятого вынь
Лицо отверни от грех-грех
Дай слово честное в уста
Без Тебя нет меня
Нет слуха
Нет небес
Нет окна в сердце-гнезде моем
Положи в руки книгу Твою живую
И научи говорить языком Своим
Некоторые из новых стихов Екатерины представляют собой христианскую молитву в лирическом преломлении, иные же являются результатом авторского переосмысления концепций современной философии. Так, например, нижеприведенное стихотворение, по словам самого поэта, навеяно чтением статьи А. Филоненко, в которой была предложена концепция теоэстетики (ее «краеугольные камни» присутствуют здесь как «рука, глаза и голос», дополняя традиционный смыслообразующий центр иконы («лик, лицо, овал»):
И свет над головой сиял,
И свет мне говорил:
«Лик Божий,
Лик, лицо, овал —
Приметы красоты —
Рука, глаза и голос».
И Логос пел,
И с высоты
Спускался луч
И миг сиянья
Разбил немую гладь,
Разбил стекло,
Разбил эпоху в назиданье;
И смерти нет,
Нет пустоты;
Есть только
Два влюбленных взгляда,
Что друг для друга рождены,
Их имена —
Любовь и Благо.
А еще были прочитаны прозаические фрагменты, написанные от лица, по-видимому, недавно воцерковленного героя, для которого виртуализация человеческого существования в силу колоссального влияния социальных сетей в современном мире предстает как личная трагедия:
Думаю только о вас <людях будущего — прим. Ф.Ф.> Мне кажется, я вижу вас, и вы понимаете меня, и то, как мне сложно, потому что я в самой мгле виртуальной эпохи, и эта мгла разрастается. Есть и отдельные люди, отдельные вспышки, просветы. Отныне буду строже к себе, попробую фиксировать время пребывания в Сети. А послезавтра начнется пост, и я его очень жду. Я к нему готов, я его хочу. Ничего так не хочу, как вернуть Бога. Интернет — один из главных моих врагов, и в этом деле тоже. Почему? Потому что он ненастоящий.
Иногда в ходе рассуждений героя его лирическое «я», «мы» (т.е. круг близких) и целый народ как будто переливаются одно в другое — за этими метаморфозами субъекта угадываются черты соборного идеала, «хорового начала», по мысли К.С.Аксакова заложенного в качестве необходимой основы в жизнь мирскую в неменьшей степени, чем в церковную:
Так вот, Россия — в вере и без веры России быть не может! Никак, никакой, никогда! И вот, пока у меня вера шальная, зыбучая, пока я лягаюсь, как конь, бросаюсь — дай намордник — пока я вот такой свиньяк, пока остальные лежат на боку и высматривают пиксели… Не в пикселях дело! Вообще не в пикселях! В душе дело! В вере. В спасении души. <…> Понимаешь, чтобы мы с тобой встретились и встали лбом ко лбу и рыдали напропалую час или два… Или чтобы я бросил всё и сделал эту дурацкую штуку для Лили, или чтобы метнуться прямо сейчас к отцу моему больному, или чтобы все хором, все хором как бы взяли и пошли в детские дома, к старикам, к малоимущим! Да хоть чтобы просто признали, что не правы были, просто на колени упали и: «Господи, прости ты меня! Прости меня, окаянного идиота!»
Этот пронизанный религиозными переживаниями и острой рефлексией монолог, названный «Дневник возвращающегося», является частью почти законченного достаточно большого по объему произведения Екатерины под названием «Книга о грехе и покаянии». Помимо «дневниковых заметок», в его состав входят стихи, притчи, цикл авангардных прозаических миниатюр «молния словарь» и т.д. Все эти элементы, по словам автора, имеют единый «внутренний сюжет» постепенного духовного перерождения героя, становления его «я» заново в реальном мире, который с развитием интернета сильно изменился. Будем надеяться, что «Книга» увидит свет целиком — в том виде, в каком и задумывалась.
Завершающей частью вечера, прошедшего в Культурном Центре имени Лихачёва, стали серия вопросов-ответов и обсуждение услышанных стихов и прозы, в которых приняли участие организатор мероприятия Николай Милешкин, писатель Никита Гладилин и художник Елена Трубихина. Автор рассказала присутствующим, что в начале творческого пути (в 14-16 лет) наибольшее влияние на формирование ее поэтики оказал Николай Гумилёв, а в годы учёбы в Литературном институте им. А.М.Горького и в период сразу после него — Андрей Тавров. В последнее время ей наиболее интересны стихи Михаила Кукина и других авторов, чья поэзия посвящена религиозному поиску или отражает христианское мировоззрение.
