Светашёва Татьяна Анатольевна — поэт, редактор, литературовед. Родилась и живёт в Минске. Окончила филологический факультет Белорусского государственного университета, затем аспирантуру. Преподаватель кафедры русской литературы БГУ, опубликовала около 30 научных статей о русской поэзии второй половины ХХ века. Автор поэтического сборника «Разные вещи» (2015). Редактор альманаха «Минская школа». Стихи публиковались в альманахах «Минская школа», «Анталогія маладога верша», журналах «Першацвет», «Новая реальность», на электронных ресурсах «Мегалит», «Кольцо А», «Артикль», «Літрадыё» и др. Переводит стихи белорусских и украинских авторов на русский язык.
КИРЕ
(Прогулки по Тракторному посёлку)
Это будет лучшее лето, самое лучшее лето.
На балконах танцуют пёстрые платья и пледы.
Мокро пахнут невероятных цветов цветы.
Здесь все так, словно в коляске я, а не ты.
Это лето стрекочет, щекочет и жарко дышит —
Лето слётков сорочьих, лето набухших вишен.
Это целое лето — находиться и наглядеться,
Насмеяться в ответ улыбчивому младенцу.
Книжка, музыка и в пакете кусочки хлеба.
Птицы не улетают, топчутся, подъедая.
Жаль, что ты не запомнишь такое клёвое лето,
То, в котором я у тебя
ещё молодая.
* * *
май подсыпает дрожжи в свой аппарат
встали деревья на ежегодный парад
мёртвым несут пластмассовые цветы
год был короток и прошёл
перед своей недолгостью ты застыл
перед своей недолгостью ты гол
и моешь пол
а мёртвые снятся и машут тебе рукой
в зеркале чаще не ты, а кто-то другой
а может быть ты перетёк в другого, как лето — в осень
и все твои старые «ты» свалены в кучу, как выцветшие цветы
и это досадно, как спина Эвридики
и дико, как три гвоздики
и грустно, как две гвоздики
есть мысли, которые лучше не думать вовсе
(твой ад — в твоей голове, твой ад — в твоей голове!)
и может быть, лучший путь — никуда не плыть
мораль такова, что надо помыть полы
и ждать, что в конце дадут посмотреть ответ
* * *
снова не спал опять просидел до шести
глупое сердце как бусы зажав в горсти
хочешь ругать ругай истина не строга
сердце меж рёбер как солнце в оленьих рогах
слов не собрать во рту рассыпались будто ртуть
неполезные вёрткие кругляши
я некрасивый и слабый а ты всё врал
тело на свет тонкая кожура*
_________
*облака этим летом будут особенно хороши
* * *
И.
Жизнь, мой хороший, как пулька в парковом тире:
глупый ребенок (ты сам!) когда-то зажмурясь тебя отпустил на четыре —
и цель не вполне ясна, и баллистическая волна, и девять восемьдесят одна, и впереди стена.
Можно быть чистым и добрым, можно быть честным и злым —
но сколы на штукатурке, у мишеней отбиты углы —
все с результатом одним: те кто лезет в настройки и те кто не лезет в настройки.
Жизнь по дороге еще преподносит уроки.
Где тут хоть что-то успеть — успеваемость тройка.
Важно не быть одиноким не быть одиноким…
Я, мой хороший, в этом не очень ушел далеко —
просто чуть раньше ткнусь головой в молоко.
* * *
родился и маешься, по горло в душистом снегу
с этим глупым сердцем, с бледной родинкой возле губ
…..
жизнь идет, как кино про тебя, а в конце умрешь —
этот главный спойлер тебе рассказали в пять
ты неделю ревел и злился, боялся спать:
«убирайся, ТЫ! и моих никого не трожь» —
пятилетний внутренний разговор,
на вишню окно во двор,
а потом заигрался, забыл — и как-то держишься до сих пор
…..
ты молодцом: упадешь — и летишь как птица
хватит ли линий ладонных, чтобы нажиться?
ветром салатовым травит тебя весна
говоришь ему: «на!», открываешь ладошку — «на!»
но ни твоя глубина ни твоя вышина никому не нужна
не нужна ни прямая спина, ни прямая речь
каравай каравай убирайся обратно в печь
…..
ничего не другой, тот же скачущий воробей,
немного глубже складка между бровей
ПРАЗДНОСТЬ
Тётя спит.
Как злодей, еле-еле успевший принять цианид.
Тетя всех обманула — в веселом тусуется сне.
Тетя спит, словно с берега брошенный камень на дне.
Лучший способ сбежать — это просто тихонько лежать,
По-детсадовски ноги поджав.
Тетя спит словно мышка и стриж, как машины в своих гаражах.
Как комарик в янтарике, как лисичка на воротнике,
Над бурлящим потоком парит, как туман на реке.
Настоящую жизнь вокруг пальца вертела она
И лепечет из сна. И тихонько смеется из сна.
ЖАДНОСТЬ
Человечек устал. Человечек, пытаясь уснуть,
уже весь извертелся, измяв под собой простыню.
Жизнь так хитро устроена, так сложна.
Дитя из тебя прорастает, как из зерна.
Вся любовь, что была тобой и у тебя взята,
вся твоя боль и горе
затвердевают в окаменелый корень.
Тело твоё — портал.
И через сколько-то лет
ты будешь лежать в земле,
как папа лежит в земле.
Обманул их всех, человечек, в чём есть убежал во двор
быстрым шагом пройтись, оглядываясь, как вор, —
надышать, припрятать корочку в рукаве —
как же ты жаден, как тебе жалко себя, человек.
Что за злые секреты шипят у тебя в голове?
Что ты прячешь там, за спиной, человечек, ну что, блин, за ерунда?
Почему ты жалеешь себя, когда нужно себя отдать?
Ведь судьба твоя теперь пряма и легка:
хороший ли был, плохой —
твоя задача — остаться лежать шелухой
у ног своего ростка.
* * *
в старой купальне
на огромном пляже в маленьком Мальме
где ледяное море и лебеди как ледяные
мужское и женское разведены
молодые и старые
датчанки, финнки и шведки —
кто-то гладит и любит их ямки, морщинки и венки
но сейчас их не видят — и забывают о наготе
смешные, хохочущие, напоминающие детей,
беззаботные, словно избавившиеся от тел
некрасивых нет — говорит природа
без стыда (поскольку мужского рода)
сутулятся, не распрявляя грудь, семенят босиком,
окунаясь, визжат слова из чужих языков
выдыхают пар, сидят в парилке с гусиной кожей
и нет ничего прекрасней живого тела
и ненадёжней
* * *
Зима в этих краях как манка, размазанная по кастрюле.
Пожил — и непонятно, где тебя обманули.
Как обменять то, что видишь в окне, на то, что видишь во сне?
На чудеса весенние, как и на новогодние, больше надежды нет.
Ладно бы выиграть — как вообще играть?
Без ферзя и даже, кажется, без доски —
доска кончается, время упасть за край,
где непременно подхватит несуществующий кит.
Если тебе легко, значит, я всё несу одна.
Здесь с фонарем на улице проще найти НЛО.
Уплывающий кит манит меня со дна.
Я буду ходить без шапки тебе назло.
* * *
жизнь как пёрышко легка
город в ярких огоньках
все кто хочет быть с тобою
помещается в руках
вышел месяц из тумана
почему ты плачешь мама
у своих — свои дела
даже сказка спать легла
мама маялась, металась —
и на шёпот перешла
danger danger хай волтаж
маме 35 не дашь
баю баюшки-баю
i was made for loving you
не гожусь на остальное
только песенки пою
люли-люли ой люли
буду петь из-под земли
