Наталия Черных
Поэт, эссеист, прозаик. Живет в Москве.
Автор поэтических книг «Камена» (Русский Гулливер», 2007), «Письма заложника» («АРГО-РИСК», 2012) и других.
Первая публикация – сентябрь 1993 года, газета «Русская мысль». Стихи, эссе о современной литературе и проза опубликованы в «Новом Мире», «Волге», «Знамени», «НЛО», во многих других бумажных и сетевых изданиях.
Сотрудничала с издательствами АСТ, ЭКСМО, «Русский Гулливер» и др.
Роман «Слабые сильные» («Волга, 2015, 3 и 4) вошел в лонг «Большой книги».
Лауреат Филаретовской премии за лучшее стихотворение 2001 года.
Обзор прошедших литературных мероприятий: февраль-март 2018
Зима уходить не собирается, на творческих почиталках не скучно только удолбанному вусмерть. Сама удивляюсь, что каждый раз находится один или два вечера, на которых хотелось бы побывать ещё раз, будь изобретена машина времени. В СССР она была (группа «Машина времени»; не так ли, мастера Макаревич и Маргулис?), а Илон Маск новейших отечественных разработок стащить не сможет. Так что, возможно, машина времени вскоре появится.
20 февраля в Wrong-Bar в Столешникове состоялся необычный женственный вечер – «Выход в свет». Участники – Елена Пестерева, Алёна Каримова, Елена Погорелая и Юлия Крылова. Полутёмное пространство выглядело почти похоронно, да ещё дискотечный шар сверху свисал (возможно, и не один, не считала, было темно), что придавало вечеру атмосферу глубокой заброшенности. Полюсная точка заброшенности.
Однако зал был почти полон. Среди слушателей бродили, как эльфы, дети. Похоронность сменилась ощущением того, что попала внутрь волшебной горы. Герр Маннелиг, Гер Маннелиг, напелось само собою. Вечер был о – возьму эту разговорную форму, здесь она уместна – о силе женского одиночества, расплавляющего камень.
Известно, что в Японии были женщины, почти равные в боевом искусстве самураям. Знатоки могут добавить, что некоторые японки превосходили самураев в боевых искусствах. Женщина подвижнее, легче мужчины, ей проще уйти от удара. Она коварнее, чтобы нанести удар первой. Так вот, вечер был об одиночестве самураек. Вполне японский вечер: стихи, демонстрация красоты и силы. Или то было собрание валькирий? В любом случае, стоило посмотреть.
Опоздав, открытия вечера не застала. Вошла в тот момент, когда на сцене читала стихи Елена Пестерева. Описывать общую любимицу и, возможно, самую красивую женщину московского литсообщества не стану, ограничусь впечатлениями. Властная, в почти агрессивной позе фигура читающей контрастировала с тонкими, задумчивыми строками. Представьте себе тигрицу, которая играет на флейте. Начало вечера было многообещающим.
Алёна Каримова представила вышедшую в издательстве «СТиХИ» книгу стихотворений «Вересковая пустошь». Название безотчётно и сразу понравилось. Это выступление контрастировало с первым, что заинтриговало. Безыскусная текучесть Каримовой, однако растворяющая всё, чего коснётся, обнаружила новый ракурс женственности – обволакивающий, поглощающий. Каримова читала не повышая голоса, улыбаясь.
Для меня открытием стало чтение стихотворений Еленой Погорелой. Стихи, в общем, знакомые, встречавшиеся то здесь, то там, цепляющие, при чтении раскрылись совершенно иначе. Я внезапно переселилась в английский промышленный город середины шестидесятых двадцатого века. Вокруг меня оказался клубешник, из тех, что держали стрёмные ребятки, снабжая его негритянской музыкой. Здесь преимущественно танцевали. Но иногда возникали чтения стихов. И вот – молодая женщина, вызывающе одна, даже без сопровождающего, сияющая своей недозволенной одинокостью, читает великолепные стихи. Даже платье на Елене Погорелой было в стиле шестидесятых. Для меня это было лучшее выступление вечера. (Рецензию на книгу Елены Погорелой «Медные спицы» читайте на Textura в ближайшее время. – Прим. ред.)
Юлия Крылова вела стихотворениями нежную, почти материнскую мелодию. Её фигурка в пятне света посреди темноты казалось огромным лепестком цветка. Она заговаривала, убаюкивала беды, но за каждым заговором слышались отголоски собственного опыта. Чтица уделяла слушателям от своей силы, от своих чар.
Если бы читающих было больше, вечер рассыпался бы на кадры, и для монтажа его потребовались бы досадные усилия. Если бы меньше – осталось бы чувство голода. Wrong-Bar – место всё же очень интересное. Пока он меня не разочаровывает.
2 марта в зале Фонда журнала «Новый Мир» прошла «японская», как выразился сам автор, презентация книги Александра Чанцева «Жёлтый ангус». Винтажного цвета стены всем участникам в помощь. В начале выступила Ольга Ильинична Новикова. Обрисовала и автора, и книгу, не поскупилась на пожелания. Это было тёплое начало. Елена Острикова выступила от издательства «АrsisВooks». Это был изысканный, интригующий рассказ о том, как формировался «Жёлтый ангус». Но что же это такое? Автор задумчиво посмотрел сквозь стены: «Жёлтый ангус» – нечто неуловимое и то, что трудно потерять. Чанцев не сказал, что это так, но его мимика дала повод расшифровать паузу.
Поскольку вечер заявлен как японский, в японистах недостатка не было. Александр Долин бегло дал контекст, в котором оказалась эта странная книга. Она тяготеет к японским опытам дзуйхицу. Выступление Василия Молодякова было самым энергичным и провокативным. Он и раскритиковал книгу, и похвалил её. Критика был похожа на восхищение, похвалы указывали на слабые места книги. Вполне японское было выступление. Евгений Штейнер держался слегка винтажным западным профессором. Он дал небольшую и довольно точную рецензию на книгу. Анастасия Башкатова эмоционально выразила чувства заинтересованного читателя. Ольга Балла с присущей ей тщательностью рассмотрела корни и ветви «Желтого Ангуса», до самого Эмиля Чорана, что автору польстило.
Автор в коротких переменках между выступлениями читал из книги сам, видимо, намеренно тихо, что заставляло вслушиваться.
Публика привлекла внимание разнородностью: от платиновых стружек а ля СССР на висках – до свитеров по колено. «Жёлтый ангус» находит друзей в любом слое общества.
В финале ждали музыкантов. Не дождались, но это, возможно, к лучшему. Могли бы жёлтого ангуса спугнуть. А так он синей тенью мелькнул по обложке книги. И тень осталась навсегда.
Так начался литературный март. Удачи автору «Жёлтого ангуса», валькириям и всем, кто любит отечественную словесность.
Есть африканская сказка о том, как человек положил жизнь ради того, чтобы добыть то, что ему нужно. У человека были три жены: Нгоза Нкила, Ндоза Нту и Фула Фула. Имена первых двух означали: «Та, что всё видит» и «Та, что знает дорогу». Имя Фула Фула значило: «Та, что поднимает мёртвых». Человек, одержимый идеей, отправился в путь и назначил жёнам срок возвращения. Когда срок подошёл, «Та, что всё видит» сказала: «Он мёртв и находится там-то». Место было далеко, в незнакомых землях. Но «Та, что знает дорогу» привела всех к телу мужа. И тогда Фула Фула воскресила его, сделав таинственный отвар. На радостях все три женщины приготовили мясо курицы в горшке. Они решили: чьё кушанье муж выберет первым, с той он проведет наступающую ночь. Мужчина выбрал кушанье, приготовленное «Той, что поднимает мёртвых». И сказал: «Когда «Та, что все видит» увидела, что я мёртв, я не смог бы съесть ни кусочка. Когда «Та, что знает дорогу» привела вас к моему телу, а тоже не смог бы съесть ни кусочка. И только теперь, когда меня подняла «Та, что поднимает мёртвых», я смогу поесть и рассказать, что добыл ценой жизни». Жёны согласились с этим решением.
В нынешнем литературном процессе – как в отдельно взятом среднем стихотворении. Кто-то знает, кто-то видит. Но решительных перемен не наблюдается. Есть люди, говорящие, что им не важен процесс, что им важна поэзия. Не слушайте их, они ничего не понимают: ни в жизни, ни в процессе, ни в поэзии. А процесс бывает очень увлекательным. Только вот сейчас он идёт очень и очень медленно. И почти неинтересно. Но слово «почти» даёт хоть какую-то надежду.
Поэзии же нет дела ни до кого. Это пишущим до неё дело. Поэзия может ответить, а может – и нет. Проза всё же сговорчивее. Хотя как сказать.
