Артём Скворцов (р. 1975) – доктор филологических наук, доцент Казанского федерального университета, специалист по истории русской поэзии, автор более 130 работ, в том числе монографий «Игра в современной русской поэзии» (Казань: КГУ, 2005), «Самосуд неожиданной зрелости. Творчество Сергея Гандлевского в контексте русской поэтической традиции» (М.: ОГИ, 2013) и «Поэтическая генеалогия: исследования, статьи, эссе и критика» (М.:ОГИ, 2015). Публикуется в журналах «Новый Мир», «Арион», «Знамя», «Вопросы литературы», «Октябрь» и др. Лауреат литературных премий «Эврика» (2008), «Anthologia» (2011) и «Белла» (2016). В этом году стал победителем всероссийского конкурса «Книга года-2017» в номинации «Поэзия» – за составление антологии «100 стихотворений о Москве» (М.: Б.С.Г.-Пресс, 2016).
В издательстве «ОГИ» у Артема Скворцова вышла книга «Пока/Ещё». Textura задала поэту несколько вопросов о его новой книге.
В сознании литературной общественности об Артёме Скворцове закрепилось мнение как о филологе и критике. Теперь вы выпустили книгу стихов. Почему это случилось – и случилось именно сейчас?
Стихи я начал складывать, как и многие, лет с шестнадцати, осознанно заниматься филологией с девятнадцати, а писать немногочисленные критические статьи вообще с тридцати. По сути, стихи были раньше всего, просто они за редкими исключениями не публиковались. И только сейчас, на пятом десятке, я почувствовал, что накопился корпус стихотворных текстов, который не стыдно предъявлять аудитории.
Вы считаете себя поэтом, критиком или филологом?
С одной стороны, в современной культуре распространено мнение, будто литератор непременно должен выбирать какой-то один профиль. С другой – мой случай «многостаночника» вовсе не прецедент. Если посмотреть внимательно, то вы заметите, что трудно найти такого автора, пишущего о стихах, который сам их не публикует. А некоторые ещё параллельно занимаются прозой. Хочет человек реализовываться по-разному – ну и замечательно. Время всё расставит по своим местам, нам не дано предугадать, чтó будет цениться потомством, да и будет ли вообще.
На какую реакцию читателей и критиков вы рассчитываете?
Рассчитывать тут бессмысленно, можно только надеяться. Думаю, любой автор надеется на адекватное прочтение.
Не страшно ли «подставляться», как сказал на презентации Максим Амелин, ваш издатель?
Было бы страшно – не издавался бы. А подставляется тот, кому сказать нечего.
Больше половины стихотворений в вашей книге имеют названия. Считаете ли вы, что название носит пояснительный характер по отношению к стихотворению или какой-то иной?
Иногда название нужно, иногда нет. Функций названия много. Оно может указывать на тему, жанр или стиль, причём указания могут быть как прямыми, так и завуалированными. Порой название – ирония на грани сарказма или обманка, ложный ход. Наконец, оно может быть цитатой. Вы точно подметили, я люблю писать стихи с названиями. В этом есть ощущение завершённости формы.
Расскажите о книге. Как происходил отбор стихотворений? Выстраивание композиции? Поиск заглавия?
О книге пусть судит читатель. Отбор стихотворений происходил ровно половину жизни, двадцать один год. За это время можно было понять, что включать, что не включать, в каком порядке расположить стихи и какие слова вынести на обложку. Финальный вариант заглавия, кстати, то ли четвёртый, то ли пятый по счёту.
Что вы чувствуете – и что дальше?
Чувствую странную опустошённость. Иные стихи были со мной долгие годы, их почти никто не видел, а теперь они отделились от создателя и зажили самостоятельной жизнью. Правда, насколько она будет продолжительной, неизвестно. А дальше… Дальше видно будет. Искусственно вытягивать из себя новые строчки не собираюсь. Если что-то ещё напишется, отлично, если нет – в жизни есть масса дел помимо стихосложения.
Презентация книги состоялась 6 декабря в Культурном центре Фонда «Новый мир». Видео с презентации книги:
